Обещания, которые мы собирались сдержать
Шрифт:
Он не спрашивает, просто говорит мне, что собирается делать. Это ненормально.
Но я понимаю, что более молодого и милого Спенса нигде нет. Его заменил более взрослый, свирепый Спенсер, и я должна признать…
мне это даже нравится. Эта его новая версия.
***
Солнце светит на нас, согревая, несмотря на прохладный ветер, который проносится над нами. Холм перед нами кажется достаточно легким, но земля в основном песчаная, и мы будем постоянно бороться за сцепление с поверхностью, пока взбираемся на него.
Спенс
Я спряталась на кухне, когда он тащил свой чемодан в спальню, и я ни слова не сказала о размере этого чемодана. Он большой. Похоже, он привез достаточно, чтобы переехать. Я думала, что хочу быть здесь одна, но я знаю, что когда он уйдет, на его месте останется дыра, и я никогда не смогу ее заполнить.
Возможно, это была ошибка, что я позволила ему остаться. Будет трудно оправиться от его визита. Я только мучаю себя.
Но я не говорю ему уйти. Уже слишком поздно. Он нужен мне здесь.
Он просто нужен мне. И точка.
Он не спеша поднялся наверх, пока я возилась на кухне, собирая свою посуду с завтрака и ополаскивая ее, а затем складывая в посудомоечную машину. Я протерла стойки и навела порядок, удивляясь тому, что я вообще знаю, как убираться на кухне. С самого рождения за меня делали каждую мелочь. Повсюду слуги, исполняющие все мои прихоти. Достаточно денег, чтобы купить все, что я захочу, не задумываясь.
За всю жизнь мне не пришлось работать ни за что — кроме Спенсера.
Наконец, он появился, как глоток свежего воздуха, одетый в толстовку Нью — Йоркского университета и темные джинсы, готовый к приключениям. Он не сказал ни слова, когда застал меня за протиранием столов, но я уверена, что это выбило его из колеи. Сильви Ланкастер не убирается.
Ну, теперь, наверное, да.
— Это борьба. — Я машу рукой на холм, перед которым мы остановились.
Он щурится на солнце. Он выглядит привлекательно, ветер ерошит его темные волосы, складки у уголков глаз появились с возрастом. — Здесь не так высоко.
— Это песок. — Я машу рукой в его сторону.
— Я справлюсь с этим.
Его уверенность привлекательна, но я бросаю взгляд на его ноги, отмечая, что они обуты в пару дорогих кроссовок. Ему следовало бы надеть ботинки.
— Песок попадет в твою обувь.
— Я об этом не беспокоюсь. — Он указывает в сторону тропы. — Веди.
Я делаю, как он требует, марширую вверх по холму, прилагая все усилия, чтобы мой подъем казался легким. Он идет прямо за мной, не отставая, и чем больше я пыхчу и отдуваюсь, тем больше раздражаюсь.
Наконец мы добираемся до вершины холма, перед нами вдалеке расстилается океан, ветер проносится вокруг нас с бешеной скоростью. Я закрываю глаза, глядя на белую гладь воды, манящие просторы ровного мокрого песка. До воды еще далеко, и я хочу услышать, как Спенсер застонет от ужаса. Я хочу, чтобы он устал и задыхался, как я.
Он даже не запыхался. И я готова поспорить на деньги, что в его кроссовках нет ни песчинки.
Раздражает.
— Великолепный вид.
Я смотрю на него и вижу, что он наблюдает за мной. — Океан прекрасен. На этом побережье все по — другому. Немного более дикое.
— Я не говорил об океане, но ты права. — Его взгляд переходит на воду, и я борюсь с горячим румянцем, покрывающим мою кожу. — Он действительно выглядит более диким. Пойдем.
— Пляж дальше, чем кажется.
Он смотрит на меня сверху вниз, его губы изогнуты в слабой улыбке. — Ты пытаешься напугать меня, Сил?
— Если я еще не напугала тебя всем тем, с чем тебе пришлось столкнуться за эти годы, то не думаю, что трудоемкий поход на пляж поможет, — поддразниваю я, осознание этого поразило меня, когда я это сказала.
Я пыталась отпугнуть его все эти годы. Но он все еще здесь. Со мной в Калифорнии. Этот человек заслуживает медали. Или строгой беседы за то, что он такой лопух.
Мы начинаем спуск с холма, и я позволяю Спенсеру лидировать, мой взгляд останавливается на ширине его плеч. Элегантный изгиб его спины. Его идеальная задница в хорошо сидящих джинсах и длинные, сильные ноги. Он высокий, более ста восьмидесяти сантиметров, и он идет с уверенностью, которой я не помню, когда мы были моложе. Когда мы учились в Ланкастерской школе, он поддерживал меня, несмотря ни на что. Он всегда был рядом, когда я нуждалась в нем, и я пользовалась этим. Им.
Боже, я была ужасна. Такой коварной. Все, чему я научилась, я получила от своей матери.
К тому времени, как мы добрались до пляжа, я выдохлась. Я нахожу выступы скал и сажусь на один из них, а Спенсер продолжает идти вдоль кромки воды. Его силуэт становится все меньше и меньше, чем дальше он уходит, пока он не превращается в человеческую фигуру вдали, и я беспокоюсь, что он будет идти дальше и никогда не вернется.
Но в конце концов он возвращается, его форма снова становится видна, и я могу различить каждую его черточку, и облегчение, которое я испытываю от его близости, грозит переполнить меня. Он присоединяется ко мне у скал, садится на одну из них, которая нависает над моей, так что он возвышается надо мной. Его обдувает ветер, он великолепен, его темные волосы падают на лоб, глаза щурятся от солнца.
— Могу я задать вопрос?
— Валяй, — говорит он, хотя я слышу осторожность в его тоне.
— Почему ты всегда был так добр ко мне, когда я была просто ужасна? — Это трудный вопрос с еще более трудным ответом, и я готовлюсь к правде.
Он долго ничего не говорит, ветер хлещет его волосы по глазам, так что ему приходится убирать их каждые несколько секунд. — Я был влюблен в тебя.
Мое сердце колотится в груди, а воздух застревает в горле. Это был не тот ответ, которого я ожидала.