Обещания, которые мы собирались сдержать
Шрифт:
— Мою мать? — Когда я киваю, она пожимает плечами. — Я не знаю. Должна. Иногда ненавижу. Но в другое время я люблю ее и скучаю по ней, потому что она моя мать, и в какой — то момент она была всем, что у меня было. Моего отца не было рядом, и она всегда говорила мне, что я ему безразлична. Не то что ей.
Я молчу, впитывая ее слова. Мать манипулировала ею практически всю жизнь. Видит ли она это вообще?
— У нас было несколько замечательных моментов вместе, — продолжает Сильви. — Мои воспоминания о ней, они не все плохие.
Но они были испорчены, эти моменты.
Я не знаю, как от этого можно оправиться.
— А как же твой отец?
— А что с ним?
— Он не заметил, что делала Сильвия?
Сильви смеется. Действительно смеется, как будто я только что рассказал самую уморительную шутку. — Август Ланкастер замечает происходящее только тогда, когда это напрямую касается его. Он самый эгоистичный Ланкастер из всех, кого я знаю, а я знаю много таких, поверь мне. Но я люблю своего отца. Я не виню его за то, что он не замечал. Тогда он был слишком сосредоточен на Каролине. Кроме того, отношения моих родителей никогда не были хорошими, и большую часть времени он жил в своем собственном мире. Я совсем не удивлена, что он не понимал, что происходит. Он был слишком погружен в свое собственное дерьмо.
Я ненавижу то, что он был забывчив. Что мы все были забывчивы. Чувство вины переполняет меня, грозит вылиться в виде бессмысленных извинений, но я сжимаю губы, держа все это в себе.
Слова бессмысленны. В подобной ситуации необходимы действия.
— Ты чувствуешь себя виноватым? — Когда я встречаюсь с ней взглядом, она смотрит на меня всезнающими глазами. — Не надо, Спенс. Ты не знал. И ты был еще ребенком. Что ты мог сделать?
— Я должен был знать. Я должен был поверить тебе, — яростно говорю я, желая побороть всех ее демонов за нее. Даже после всех этих лет, после всех разочарований, разочарований и гнева, я все еще хочу защитить ее.
Я всегда буду хотеть этого, даже когда она отталкивает меня.
Я не знаю, смогу ли я выдержать еще много подобного дерьма, но я также знаю, что не смогу устоять перед ней. Я предан до мелочей. Мой отец всегда так говорил, представляя это как недостаток характера, хотя я такой же, как он. Кроме того, моя преданность означает, что я стою на его стороне, несмотря ни на что, что идет ему на пользу.
— Я пыталась относиться к этому легко, как будто это была шутка. Как ты мог мне поверить, если думал, что я шучу? — Она качает головой, когда я начинаю что — то говорить, прерывая меня. — Перестань чувствовать вину. Я просто рада, что ты здесь. Если бы я хотела, чтобы кто — нибудь нашел меня, это был бы ты.
Шокированное удовольствие пронеслось во мне от ее слов. — Правда?
— Да, — шепчет она, наклоняясь, чтобы положить свою маленькую, бледную руку на мою. — Ты мой самый любимый человек в этом мире, Спенсер. Даже если у меня есть забавный способ показать это, ты значишь для меня больше, чем кто — либо другой.
Я смотрю на ее руку на своей собственной, испытывая искушение перевернуть свою и переплести наши пальцы. Но я не делаю этого. Пока не делаю. Мои чувства к Сильви… сложны. Находясь рядом с ней, они снова вспыхнули, и я не знаю, что с ними делать.
Сдаться может быть ошибкой.
От которой я возможно никогда не оправлюсь.
Глава 15
Сильви
Это такое клише, но после того, как я рассказала Спенсеру все о своей матери, мне стало легче. Как будто я только что освободилась от всех своих прошлых тягот, и я наконец — то свободна, чтобы просто… жить.
Он воспринял все на удивление хорошо, но я знаю своего Спенсера. Он переваривает информацию почти бесстрастно, прокручивая ее в голове снова и снова, пока настоящие эмоции в конце концов не выстроятся и не вырастут, и если это его достаточно разозлит, он в конце концов взорвется.
Я ожидаю, что это произойдет. Он разозлится, и, честно говоря?
Я хочу это видеть. Я хочу, чтобы он разозлился от моего имени. Я хочу, чтобы он стал моим рыцарем в сияющих доспехах и защищал меня от всего зла в мире. Даже если это зло связано со мной, я хочу, чтобы он не проявлял к ним милосердия.
Сделает ли он это для меня? Или я упустила свой шанс?
Когда мы убрались после обеда, я сказала ему, что собираюсь вздремнуть, а он ответил, что примет душ. Я заперлась в своей огромной спальне, смотрю в окно на все деревья и совсем не дремлю.
Я не могу спать. Я слишком прислушиваюсь к человеку, который живет в соседней комнате. Я слышала, как вода течет из его душа, и мое воображение заработало на полную мощность. Спенс, обнаженный, стоит под струями воды, пар поднимается, скрывая его от глаз. Его волосы мокрые и зачесаны назад, капли прилипли к густым ресницам.
При одной мысли об этом у меня запульсировало сердце. Прошло слишком много времени с тех пор, как я была с мужчиной. Слишком, слишком много.
Больше, чем кто — либо может себе представить, особенно Спенсер.
Может, я и раскрыла большинство своих секретов, но он ни слова не сказал о своих, и мне любопытно. Что именно он делает, работая на свою семью? Во что он вовлечен? Почему ему было так легко бросить все и отправиться на мои поиски?
Если он все еще так зол на меня, зачем он вообще приехал сюда? Неужели я ему все еще небезразлична? Или это больше по привычке.
Есть ли у него девушка? Или женщина, с которой он встречается? На свадьбу Уита он не привел девушку, так что я предполагаю, что нет, и это огромное облегчение. Если я не могу иметь его, я не хочу, чтобы он был у кого — то еще.
Ах, мои ланкастерские наклонности всегда выходят на первый план, когда нужно чего — то хотеть. Или кого — то.
Я слышу, как дверь гостевой ванной комнаты со скрипом открывается, и говорю себе, что надо сопротивляться, но как будто не могу. Я сползаю с кровати и на цыпочках подхожу к двери, медленно приоткрываю ее и выглядываю наружу. Ванная комната для гостей расположена по диагонали от моей спальни, и я могу заглянуть внутрь. С трудом.
Из ванной вырывается пар, и я улыбаюсь про себя. Спенсеру всегда нравился очень горячий душ. Видимо, некоторые вещи не изменились.