Обет молчания
Шрифт:
Кровь забурлила в жилах молодого царя, не привыкшего к пренебрежительному отношению к своей особе. С детских лет любое его желание исполнялось молниеносно, ибо оно было законом. Любое требование удовлетворялось в мгновение ока, ибо неповиновение каралось смертной казнью. Он был царь, владыка, властелин, живое воплощение бога, повелитель, вершитель людских судеб!
– Ты не наклонил голову, как перед моим предком Тутмосом IV, не ответил, как моему отцу, Аменхотепу III, видения не посетили меня, как Аменхотепа II… Твои губы безмолвны, твои глаза застыли, твоя душа мертва.
Молчание идола чем дальше, тем больше убеждало молодого царя в правдивости его слов, ибо он не смог принять обмана. Для него стало откровением то, как жестоко ошибались его предки, воздавая различные почести богу, который являлся не более чем простым истуканом. «Теперь я знаю, ЧТО я должен делать. Теперь я знаю истинного Бога, дарующего благо и жизнь на земле, – проскочило в его голове. – Только он принесет мир и радость всем живущим в моем царстве, лишь с ним придет благодать в Египет». Суровое лицо Аменхотепа IV смягчилось и просветлело от мелькнувших мыслей. Он с презрением поглядел на статую Амона и, фыркнув, повернулся к ней спиной и уверенным шагом устремился к выходу. Если бы в ту минуту владыка обеих земель знал, что снизошедшее на него великое озарение (как фараон тогда посчитал) впоследствии принесет лишь беды и несчастия не только царству и народу, но и ему самому и его семье, то, вероятно, предпочел бы оставаться в том же иллюзорном мире, в котором жили его предки много веков, принимая желаемое за действительное.
Глава 7
Как ни скор человек на слово, он порою слишком торопится…
Помпеи, осень 1974 года
– Мэд… Мэд, очнись! Ты меня слышишь? – как сквозь дрему доносились до молодой женщины взволнованные слова, сказанные очень знакомым голосом. – Вот черт, Ричард, помогите мне поднять ее!
Мадлен почувствовала, что сильные руки подхватили ее и куда-то понесли. Археолог приоткрыла глаза и устало огляделась вокруг.
– Похоже, она приходит в себя, – сказал Рик, осторожно положив ношу на матрас, служивший ей кроватью вот уже два месяца.
– Мэд, если ты слышишь нас, то подай знак, – попросила ее Софи, склонившись над ней и посветив в лицо фонариком.
Молодая женщина зажмурилась.
– Уф, слава Создателю, ты с нами, – немного успокоившись, произнесла ее коллега. – Ну и напугала ты нас, могу тебе сказать… Я смотрю, тебя все нет и нет. День-то не резиновый. Осень на дворе.
– Ч-что произошло? – еле слышно спросила Мадлен пересохшими губами.
– На, выпей воды, – протягивая флягу, сказал Рик, смерив обеспокоенным взглядом бывшую возлюбленную. – Ты давно начала терять сознание?
– Я? Сознание? Не понимаю, о чем ты. Просто закружилась голова. Что из этого?
– Да, ты. Я говорю о тебе. Давно ли ты стала падать в обмороки?
– Это с ней впервые, – ответила за коллегу и подругу Софи. – По крайней мере, раньше я за ней не замечала подобного. А мы чуть ли не двадцать четыре часа в сутки проводили вместе за последние шесть месяцев.
– Это правда? – задал вопрос мужчина.
– Ну да… хотя нет, в Париже… пару дней назад в метро мне стало душно. Сильно разболелась голова и…
– Что «и»?
– И дальше я ничего не помню. Очнулась уже на улице, сидя на лавке подле метро. Как я там очутилась, не знаю. Когда я пришла в сознание, поблизости никого не было.
– Понятно… а голова часто болит?
– На что ты намекаешь? – уставилась на Рика молодая женщина. – Ты хочешь сказать, что у меня опухоль головного мозга?
– Я не врач и не могу ставить диагнозы, но на твоем месте я бы показался доктору. И чем быстрее, тем лучше.
Молодая женщина отмахнулась от него и попыталась встать с кровати, но Софи запротестовала:
– Так-так-так, дорогуша, лучше бы тебе полежать. Наша фреска никуда не убежит, ног у нее нет, а вот твое здоровье…
– При чем тут мое здоровье? – возмутилась Мэд. – Подумаешь, стало немного нехорошо. Что из этого? Сейчас я чувствую себя гораздо лучше. Просто немного расшатались нервы. Столько всего свалилось на меня в последнее время: развод, находка, ссора с родителями, неожиданная встреча с быв… с мистером Пейджем, отсутствие билетов, дорога, внезапный отъезд профессора. Не железная же я, в самом деле!
– Ты храбрейшая из храбрых! – засмеялась Софи Аллен и, склонившись над молодой женщиной, похлопала ее по руке. – Ладно, убедила. Тогда предлагаю всем подкрепиться, а уж потом заняться делом.
Помахав рукой и сказав, что ждет всех через пятнадцать минут в импровизированной столовой, археолог вышла из палатки Мадлен.
– Мэд, ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? – в голосе Ричарда послышались обеспокоенные нотки.
– Двенадцать лет тебя не особо волновало мое состояние, – осторожно встав с матраса и поправив одежду, проговорила его собеседница, – откуда сейчас такая забота?
– Наверно, потому, что на меня нахлынули воспоминания…
– …которые, будь так добр, оставь при себе. Знаешь, я научилась обходиться без тебя и неплохо справлялась до встречи с тобой в аэропорту. Поэтому, если хочешь и дальше общаться подобно цивилизованным людям, которых судьба, к несчастью, опять свела вместе, то, пожалуйста, не лезь ко мне с любезностями и вниманием. Моя жизнь, мое здоровье не твоего ума дело. Я ясно выразилась?
– Яснее некуда, – набычился Рик и, резким движением откинув полог палатки, вышел наружу.
– Напыщенный индюк! – с ненавистью выпалила Мадлен, глядя ему вслед. – Свалился же на мою голову. Ну спасибо, мсье Журдан, удружили, нечего сказать.
Через четверть часа все участники раскопок, включая трех студентов и инспектора древностей, прибывшего накануне, собрались за общим столом.
– Мадлен, позволь представить тебе Армана дю Белле. Его прислали из министерства культуры… я говорила тебе о нем сегодня. Он будет контролировать наши раскопки и составлять каталог.
– Понятно. У нас появился личный надсмотрщик. Весело, – проворчала Мадлен, но, окинув взором мужчину, от удивления даже приподняла брови.