Обезглавленный девиант
Шрифт:
– Привет, – сказала Стеклова и заулыбалась.
– Виделись уже, – ответил Синяков, нарочно выглядывая в окно так внимательно, будто пытался сосчитать ветки у встречающихся деревьев.
– Ты симпатичный, – призналась она.
Андрей задумался. У него наклёвывалось несколько вариантов ответа. Можно было ей сказать, что у неё отвратительный вкус, и исхудалый брюнет с диким взглядом не может нравиться даме в здравом уме. Ещё можно было признаться, что она ему не нравится. Или просто промолчать.
– Понял, – ответил он, не найдя ничего лучше. Он не смотрел на свою спутницу, но чувствовал её всепожирающий взгляд.
– Тебя на сколько сюда закрыли? – не унималась она.
– До полного перевоспитания и исправления, – буркнул он.
– Ммм. Понятно, – протянула она с явным неудовольствием. – Говорить не хочешь?
– Нет. Я оттуда, где люди не говорят, если им нечего сказать.
Наверное, это могло обидеть Стеклову, но, если честно, Андрея это не беспокоило. Вот если бы Черникина с ним пыталась заговорить… Другое дело.
– ОТПУСТИТЕ МЕНЯ, ДЕМОНЫ! – начал верещать кто-то внезапно, отчего водитель от неожиданности ударил по тормозам. – ОТПУСТИТЕ! КУДА ВЫ МЕНЯ ЗАКРЫЛИ?!
Синяков машинально вздрогнул… Оглянулся. Через два сиденья от него сидел бритоголовый крепыш с выражением на лице крайне подавленной агрессии – словно он сжал монету зубами и изо всех сил старался её разгрызть. Но кричал не он – рядом сидел тот шизик, любящий разговоры о членах.
– Заткните его! – взвизгнула Острова-Проволокина, и начался настоящий кошмар.
– Третьяков, вдарь ему по башке! – скомандовал Бурьянов, но охранник не успел подчиниться – только вскочил со своего места, срывая с пояса дубинку.
– Охрана, назад! – рявкнул Костылёв. – Здесь я заправляю этой чертовщиной.
– …ОТПУСТИТЕ!…
– Пожалуйста, сделайте что-нибудь! – подал голос ещё кто-то и захныкал.
– Да? – прошипел Бурьянов. – Так делай! Или я сам размажу ему башку!
– Да кто ты такой вообще? Место своё знай! – рявкнул Костылёв в ответ.
– Если тебе дорого твоё место… А оно тебе, несомненно, дорого, ты слушать меня будешь! – возопил в ответ Бурьянов. Разница между ними была в две головы, и в тесном коридоре автобуса это подчёркивалось ещё сильнее.
– Если ты со мной будешь разговаривать в таком тоне…
Стеклова заплакала. Берман – мальчик с волосами, выкрашенными в розовый цвет, – начал истерично раскачиваться.
– ДЕМОНЫ! ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!
Шизик и не думал успокаиваться, продолжал вопить.
Водкин решил взять ситуацию под свой контроль и пошёл назад… Стараясь не наступить ни на кого. Но почувствовал на лице чей-то чуткий взгляд, отвлёкся и всё же споткнулся о ноги Антоновской…Единственной воспитанницы, зататуированной полностью – с ног до головы. Она ойкнула… Но Водкин не свалился на пол, а просто навалился на неё. Тут же отпрянул и принялся искать того, кто пялился…
Черникина. Сидела у окна посередине автобуса и не моргала. Смотрела прямо ему в лицо… Вокруг стоял страшный шум, будто гремело торнадо, но она никак не реагировала на это.
Водкин заставил себя продолжить движение и добрался до шизика. Опустился на колено перед ним… Лицо психа – белое и искривившееся – моталось из стороны в сторону, а руки молотили воздух.
– Успокойся, приятель, успокойся… Как тебя, Лепестков?
– ОТОЙДИ ОТ МЕНЯ! – заорал шизик, брызганув снопом слюны прямо в лицо Водкину. – ДЕМОН! Вы все демоны!
– Если ты не успокоишься… Тебе тот крепкий парень в твёрдой каске раздаст лещей, и тебе придётся взять в себе в руки. Придётся, понимаешь?
– Да что ты с этим психом говоришь! – подал голос кто-то из воспитанников, может, Алиев. – Пинком его заткни!
– Я НЕ ПСИХ! – заорал Лепестков. – Это вы психи… Вы все сумасшедшие! Вас всех нужно разорвать на куски! Вы блохи на теле собаки! Вы пауки в банке! Я буду вас давить!..
Водкин схватил его за плечи и тряхнул.
– Успокойся! Приди в себя!
Он не заметил, как рядом оказался Бурьянов. Тот шагнул к нему и ударил его кулаком по голове. Шизик замолчал, обхватив лицо руками. Сквозь них послышались рыдания.
Конец ознакомительного фрагмента.