Обезличенные
Шрифт:
«Я сказал вам, что город необитаем, — снова заговорил Гурий, словно расслышал Гошкины сомнения, — однако это не совсем так. Днем город действительно большей частью пуст и ничего не говорит о его населенности и бурной общественной жизни, однако с наступлением темноты… Первую ночь пребывания здесь я решил провести в парке, тем более, что этот город имеет очень богатый выбор таких архитектурно-интерьерных сооружений. Я присел на одну из скамеек, но неожиданно за моей спиной послышались шаркающие шаги, немного напоминающие те, что слышали мы с вами совсем недавно. Я обернулся, приготовившись к новому знакомству и готовя приветственную фразу, однако вскоре передумал вообще открывать рот. В шаге от меня стояло нечто, не располагающее к беседам. Я смутно разглядел его чарующие черты, но одно мог сказать с уверенностью — это не было представителем человеческого вида. Я врач, Гоша, поэтому кое-что понимаю в человеческой анатомии и хорошо знаю, что для того, чтобы считаться представителем данной категории, необходимо как минимум иметь глаза, рот, нос, и другие приспособления, без которых не обойтись. Существо, стоящее рядом со мной ничего такого не имело, обходясь абсолютно ровным, монолитным, я бы сказал, «лицом». В самую первую минуту я подумал о некоем розыгрыше с
Гурий задумался над своей последней фразой, собираясь, видимо, продемонстрировать это неясное звучание своему собеседнику, пока Гошка приходил в себя от обилия информации, обрушившийся на его неокрепшие мозги. Гурий казался Гошке странным типом, таких в его интернате называли чокнутыми, правда, озвучивали при этом совсем другое слово. Волков готов был согласиться сейчас с очевидным определением, поскольку в сказки не верил, а к врачам относился настороженно во все времена. Тем временем Грошик наконец-то отыскал подходящие звуки для демонстрации и негромко пробормотал какую-то соловьиную трель, исполненную басом.
Гошка попятился от собеседника и, не удержавшись, тяжело грохнулся с лестницы, скатившись к самому низу. Больно ударившись о закрытую железную дверь подвала, везунчик поморщился и из вежливости отозвался на услышанную руладу.
«Вы ненормальный?» — прозвучала Гошкина реплика, заботливо очищенная от всякого рода нелитературных вкраплений.
«Увы, я совершенно нормальный, Гоша, — нисколько не обидевшись, тут же отреагировал Гурий, — знаете, на вторую ночь в этом городе я охотно принял бы на себя это почетное звание, насколько жутким мне стало казаться все, что я видел. Несмотря на то, что с наступлением дня все эти жуткие уродцы растворились, меня продолжало преследовать ощущение, что вот прямо за ближайшим углом я обнаружу гладкую яйцевидную маску, издающие непонятные звуки. Впрочем, непонятными они были для меня в первые несколько часов. Как только на землю рухнула очередная ночь, отвратительные животные стали вылезать на улицы, все еще игнорируя мое присутствие. Я вынужденно бродил среди них и с почти научным интересом присматривался к их внешности. В ней не было ничего особенного, все они были одеты так, как одеваются обычные люди — джинсы, куртки, футболки, большинство из местных имели довольно густые волосы, и со стороны они все действительно выглядели людьми. Но так казалось только со стороны. Из сотни встреченных мной обывателей не нашлось ни одного, кто имел бы стандартную внешность, включающую привычные детали. Те, кто шел мне навстречу или же обгонял меня в компании себе подобных, в большинстве случаев поддерживали негромкую беседу, состоящую все из тех же вывернутых звуков. Пристроившись за одной такой парочкой, я с суеверным ужасом слушал их диалоги и неожиданно понял, что один из собеседников требует от некоего господина вернуть ему причитающуюся сумму, вложенную собеседником в раскрутку частного бизнеса. Тот, кому сообщались эти старые как мир подробности, предлагал приятелю прибегнуть к насилию и выбить сумму ногами. При этом звуки, которыми обменивались собеседники, оставались все такими же исковерканными и лишенными смысла. Я даже на секунду поверил, что наконец-то нашел обычных людей, однако простая проверка доказала мне, что я снова ошибся. Среди этой толпы не было никого, кого бы можно было бы назвать человеком в привычном понимании.»
Гурий говорил что-то еще, больше не замечая присутствия обалдевшего знакомца и обращаясь куда-то в темноту. Гошке откровенно надоели пугающие откровения, и прямо сейчас он затруднялся бы сказать, чья компания была бы ему предпочтительней — неведомые уродцы, невнятно дребезжащие о повседневных и знакомых делах, либо красавец доктор с идеально-правильной рожей и безумными бреднями. Улучив минуту, когда Гурий наиболее глубоко погрузиться в воспоминания суточной давности, Гошка выскользнул из подвала и растворился среди густого сумрака незнакомых улиц. «Если уродцы умеют говорить, обмениваясь информацией, возможно, они подскажут мне, как выбраться из этого чертового места, чем бы оно не было — думал Гошка, торопливо перебегая узкие темные улицы и мысленно прося прощение у оставленного им разговорчивого соседа по подвалу. — а доктор Гурий справиться сам!»
Глава 2
Глава 4.
Новый день начался непривычно внезапно, минуя всякие предварительные стадии наступающего утра, как будто кто-то включил ослепительно-жаркое солнце, просто повернув рубильник. Гошка к этому времени успел миновать большую часть города, рассчитывая до следующей ночи выбраться на какую-нибудь дорогу, попутно знакомясь с местными пейзажами. Трудно было сказать, что ставилось в задачу архитектора, проектирующего этот город, но то, что разнообразие в планы не входило, было очевидно. Повсюду, докуда мог дотянуться любопытный Гошкин взгляд, толпились совершенно одинаковые разноцветные дома, прямые и скучные, несмотря на яркую расцветку. Скоро от такого обилия яркого цвета у Гошки закружилась голова, он присел на одну из скамеек, и тут же как по команде в памяти возникли обрывки полуночного бормотания сумасшедшего доктора о яйцелицых горожанах. Волков негромко усмехнулся столь наивным сказкам и словно в опровержение его скепсиса, за спиной послышалось знакомое шлепанье. Пока безумные рассказы не подкреплялись визуальными дополнительными материалами, везунчик гордо отмахивался от пустых бредней, но прямо сейчас, одновременно с отчетливым шлепаньем, его догнал откровенный страх.
«А что, если безумный доктор не так уж и безумен и что он прав, рассказывая мне о всяких ночных чудесах?» — мелькнула мысль и Гошка медленно скосил глаза в сторону новых звуков.
Доктор оказался не прав. Он говорил об абсолютно гладких уродцах, принадлежавших к новому биологическому виду, однако доктор не мог видеть в сумерках того, что прямо сейчас видел перед собой потрясенный Волков. Существо, насторожено замершее в паре шагов от Гошкиной скамейки, действительно не имело глаз, рта и носа, но это не было природной аномалией. Это было результатом вмешательства кого-то, кому было важно лишить существо этих привычных деталей. То, что было некогда лицом, было изрезано тонкими неровными шрамами, возникшими на месте тех самых отсутствующих элементов, и от этого производило впечатление некоего штопанного мяча, имеющего отталкивающий синеватый оттенок. Волков в смятении попятился и, не дожидаясь, пока существо почует его присутствие, со всех ног ринулся прочь, не разбирая дороги. Сейчас он уже отчаянно жалел, что так недальновидно расстался с доктором, во всяком случае, тот, узнав детали, мог, возможно, дать какие-нибудь объяснения увиденному. Когда, по Гошкиным подсчетам, их с существом стало отделять не менее пары километров, он притормозил, едва переводя дыхание, и обессиленно повалился на ровный газон, стелящийся в этом городе там, где не было асфальта. Только сейчас чертовому везунчику пришло понимание, что последняя шаверма, съеденная им пару суток назад, отказывается поддерживать его бодрое состояние и отчаянно требует подкрепления. Похлопав себя по карманам и не обнаружив там ничего, напоминающее деньги, Гошка шумно выдохнул и снова вспомнил коварно оставленного на лестнице странного доктора. Теперь, когда Волков сам все увидел воочию, он склонялся к мысли, что Гурий все-таки был прав совершенно и бросать его все же не стоило. Место, послужившее привалом вконец растерявшемуся Георгию, мало чем отличалось от только что покинутого, и у беглеца создалось устойчивое впечатление, что он просто бегает по кругу. Это понимание не притупило чувство голода, а скорее умножило, и Гошка отправился на поиски съестного.
Торговых павильончиков, обвешанных яркими вывесками, на пути встречалось великое множество, но среди этого многообразия не было ни одного с гостеприимно распахнутыми дверями. Магазинчики исполняли роль декорации и практической пользы не несли. Побродив среди бесполезных строений еще некоторое время, дальнобойщик вновь пожалел об упущенной возможности выяснить у всезнающего доктора все, что касается правил поведения в непонятном городе. Толкнувшись на удачу еще в один, последний, павильон, Гошка неожиданно ввалился внутрь и ошарашенно замер перед сидящим за прилавком продавцом, сморщенным старцем неопределенных лет. Его морщинистая коричневая физиономия была настолько нехарактерна для занимаемой должности, что растерявшийся покупатель не сразу сообразил, что видит перед собой самое обычное лицо с крохотными водянистыми глазками и крючковатым носом.
«Вы настоящий? — выпалил первое, что пришло в голову, совершенно обалдевший Гошка и тут же извинился. — я прошу прощения, просто я видел недавно странного человека, ну и до этого еще одного…»
Старик хрипло засмеялся, отплевывая прямо на пол длинную густую слюну, и согласно кивнул, принимая извинения.
«Здесь я странный, — непонятно отозвался он, просмеявшись, — ты странный, а тот, кого ты видел, обычный человек. Ты недавно тут?»
«С чего вы так решили? — храбро уточнил Гошка, — и где это, «здесь»? что это за место такое?»
Старик продавец больше решил не смеяться и на пол не плевать, а совершенно серьезно поведал своему потенциальному покупателю весьма пугающие факты, которые ничего не прояснили, а только еще больше запутали.
«Место это нехорошее, парень, мой тебе совет, держись от него подальше. А мне они ничего не сделают, я им нужен. Так им и передай, если встретишь. А сейчас убирайся-ка, пока они не пронюхали твоего присутствия. Живо, парень!»
Гошка не стал себя долго уговаривать, тем более, что разыгравшийся совсем недавно аппетит после дедовых упражнений немного поутих и вполне мог не беспокоить своего хозяина еще некоторое время. Он не успел выяснить у деда, кто такие «они», да и про само место тоже ничего не выяснил, но на это у него уже не оставалось времени. Стоило Георгию вышмыгнуть на улицу, как до его обостренного слуха тут же донеслось знакомое шлепанье. Теперь оно принадлежало одновременно нескольким представителям странного племени, и слышалось сразу со всех сторон. Гошка рванул было прочь, как и советовал ему дед, вот только точного направления тот не указал, и везучик по привычке помчался куда глядят глаза. Таинственное шлепание не отступало, не растворялось, а упрямо и целенаправленно двигалось следом, не отставая ни на шаг. Гошка прикладывал последние усилия, чтобы разорвать сохранявшееся расстояние и отчаянно старался не оглядываться, поскольку особей с рожами сдувшегося мяча становилось все больше, а сил у Георгия оставалось все меньше. Наконец, ему феерически повезло разглядеть прямо перед собой не разноцветный, набивший оскомину глупый дом, а самую настоящую заброшку, оставшуюся от незавершенного строительства очередного архитектурного разноцветного бреда. Волков резво нырнул через невысокую стену и тесно прижался спиной к прохладным камням. Шлепанье затихло в нескольких метрах и настороженно прислушалось. Уродцы что-то подребезжали между собой, и среди их несвязной речи Волков отчетливо расслышал угрозу в свой адрес. Возможно, здесь сыграло роль его живое воображение, а возможно доктор Гурий снова оказался прав.
«Ох, Гурий, — мысленно вздохнул Гошка, — если бы он умел более убедительно рассказывать свои страшилки, то вероятно, прямо сейчас составил бы мне компанию, скрываясь от отвратительных существ с неясными намерениями»
Шаги преследователей наконец-то стали удаляться, и горе-беглец позволил себе выдохнуть. Заброшенный недострой был отличным местом провести здесь выходные или пару часов, но для постоянного проживания был категорически не приспособлен, поэтому Гошка, соблюдая максимум предосторожностей, решил продолжить свое путешествие, имеющее цель сбежать из города любыми путями. За полуразрушенными стенами его поджидали уродцы, и объявленные цели пришлось отложить на неопределенное время. К счастью, мяче подобные раззявы не заметили его краткого появления, продолжая слепо пялиться в пространство, но и покидать свой пост не спешили. Гошка не был уверен в их силе характера, но что-то подсказывало ему, что туповатые охотники за необычным продолжат свое наблюдение до темноты.