Шрифт:
Глава 1
Гошку с самого детства все называли чертовым везунчиком. Все началось со скользкой школьной лестницы, по которой Гошка весело проехался на пятой точке после первой торжественной линейки на глазах всей школы. После этого случались не вовремя порванные штаны, перевернутые ведра с помоями, пробки на пути к важным встречам и мероприятиям. Гошка и сам терялся в количестве жаб и ляпов, щедро расточаемых злодейкой судьбой. Спустя годы степень его везучести только преумножилась, подстраивая Гошке самые замысловатые испытания. Последней такой проверкой стало его вынужденное безработное состояние, упрямо длившееся больше полутора лет. В какие только агентства и конторы не обращался везучий Волков, какие только резюме не распихивал по организациям, отовсюду приходил до отвращения одинаковый ответ о возможном будущем деловом звонке, которого так ни разу и не случалось. Поэтому, когда однажды на Гошкину
«С такой рожей только в кино сниматься, а не в поликлинике штаны протирать,» — мелькнула у Гошки стремительная мысль, когда доктор оторвался от своего занятия и поинтересовался у вошедшего причиной визита. Звали доктора необычным и немодным именем Гурий Грошик, о чем Гошка узнал из болтающегося на халате бейджика, пока не в меру серьезный терапевт заполнял принесенные пациентом бумаги. Когда все формальности были выполнены, Гурий Грошик измерил Гошке давление, посчитал пульс и отправил его на трудовые подвиги, торжественно выдав заключение.
Всю неделю Волков, оправдывая свое прозвище, торчал в пыльном закутке конторы, ожидая заказов, и только ближе к выходным на его телефон пришло уведомление о первом стоящем деле. Гошке предписывалось перевезти аппаратуру для граверной мастерской, расположенной на самой окраине северной столицы. Везунчик был уверен, что знает родной Питер как свои пять пальцев, однако это не помешало ему заблудиться в трех соснах и приехать в граверную мастерскую с последними лучами заходящего солнца. Помогая разгружать замысловатую технику, Гошка обратил внимание на невысокую фигуру, замотанную в пестрые тряпки, стоившие по скромной Гошкиной оценке, целое состояние. Фигура неловко переминалась у входа в мастерскую, ожидая получения своего заказа. Когда все оборудование было аккуратно расставлено в коридоре, пестрая тетка, наконец-то протолкнулась в некое подобие офиса и протянула мастеру скомканную квитанцию. Везунчик от нечего делать наблюдал за всем этим несложным процессом, гася в себе природное любопытство. Теткиным заказом оказался небольшой латунный прямоугольник с четырьмя отверстиями по краям, в котором Гошка с суеверным ужасом узнал надгробную табличку. Когда все формальности по документам были соблюдены, бланки заполнены и акты подписаны, любопытный Гошка прошмыгнул мимо таинственной тетки и, не удержавшись, пробежался глазами по блестящей металлической поверхности. Красивыми вензелями на ней было выведено имя некоего Гурия Грошика, парня тридцати лет, оставившего этот мир пару дней назад.
Георгий Волков никогда не относил себя к разряду чрезмерно впечатлительных и излишне эмоциональных людей, однако знакомое немодное имя, прочитанное на латунной табличке, то и дело воскрешало невольную встречу недельной давности, состоявшуюся в кабинете районной поликлиники. От волнения Гошка даже пропустил светофор, чем вызвал справедливый рев клаксонов позади своей ГАЗели. По приезду в контору на Гошку, словно по волшебству, обрушился еще один заказ, в этот раз жирный и денежный. Его ждали в столице с товаром, общая стоимость которого превышала миллион рублей. Администратор несколько раз предупредила Гошку об этом факте, взяв с него расписку о материальной ответственности и даже предложила напарника, опасаясь неприятностей в пути. Гошка смело отмахнулся от лишнего рта, посчитав, что ночь в пути не самая сложная задача, и что он прекрасно справится один.
Бодро вырулив на трассу, Гошка включил радио, закурил и отправился навстречу приключениям, которые, впрочем, никак не могли догнать везунчика- дальнобойщика, до полуночи успевшего преодолеть большую часть пути. Потом начались сложности. С непривычки Гошке невероятно тяжело было включиться в рабочий ритм, и это ночное путешествие было явно лишним, однако на кону стояли деньги, в понимании Гошки просто невероятные. Бедняга водитель крепился изо всех сил, то открывая окно и впуская холодный осенний воздух, немного бодривший его засыпающие мозги, то принимался петь песни, прогоняя наваливающуюся дремоту. Дремота не отступала, и Гошка принял стратегически опасное решение съехать на обочину.
«Я
Резюмировал он и мгновенно провалился в крепкий здоровый сон.
Глава 2.
Очнулся везунчик-дальнобойщик от ослепительно-яркого света, бьющего прямо в глаза. Сладко потянувшись, он распрямил затекшие конечности и тут же рывком вскочил на ноги, в замешательстве оглядываясь по сторонам. Пробуждение застало его на краю дороги, но она никак не напоминала обочину осенней трассы. Во-первых, потому, что трассой не являлась вовсе. Горе-водитель сидел на невысоком бордюрчике, отгораживающем обычную городскую проезжую часть от узкого и ослепительно чистого тротуара, вдоль которого росли стройные молодые деревца. Но самое ужасное заключалось даже не в этом весьма настораживающем факте. Его ГАЗель, в чьем шатком нутре лежало товара на миллион рублей, бесследно исчезла. Гошка в ужасе забегал вдоль аллейки, бестолково оглядываясь по сторонам, словно проверяя, не спряталась ли его казенная машина за тоненькими стволами. Убедившись в бесполезности попыток отыскать дорогую во всех смыслах пропажу, Гошка застонал, присел обратно на бордюрчик и тут же обнаружил следующую странность. Его деловая командировка брала начало среди осенних дождливых улиц Питера и должна была закончится на не менее дождливых улицах Москвы, однако сейчас Гошка сидел под откровенно жаркими, просто нещадно палящими лучами явно летнего солнца.
«Где я? — озвучил закономерный вопрос растерявшийся Гошка, — почему тут так жарко и вообще, что это за место?»
Последний вопрос следовало бы задать кому-нибудь из местных жителей, однако на всем обозримом пространстве везунчик не увидел никого, кто мог бы внести ясность в происходящее. Ослепительно-чистые улочки были пугающе пусты и безжизненны. Волков автоматически опустил руку в карман и вытянул оттуда совершенно разряженный телефон, поэтому о точном времени тоже пока пришлось забыть.
«Сколько же я тут просидел? — принялся размышлять Гошка, внимательно рассматривая абсолютно темный экран. — не может быть, что бы я проспал до самого лета»
Чтобы убедиться в ошибочности своих выводов, он провел раскрытой ладонью по относительно выбритой роже и коротко усмехнулся.
«Может я все еще сплю? — подняла голову еще одна мысль, которая показалась везунчику вполне приемлемой. Однако показательно прокушенный палец развеял последние иллюзии и заставил Гошку наконец-то подняться с бетонного насеста. Судя по положению солнца, на дворе стоял полдень, а значит сейчас был как раз разгар рабочего дня, и все в городе должно непременно напоминать об этом. Гошка припомнил, что в его родном Питере в это время обычно по улицам торопливым шагом перемещаются озабоченные производственными проблемами граждане, а по дорогам снуют машины, от которых нет спасения. В этом странном городе такого ажиотажа не наблюдалось. И никакого не наблюдалось. Гошка не спеша двинулся вдоль аллейки, с любопытством рассматривая чрезмерно яркие дома, раскрашенные в ослепительно-синие, ядовито-зеленые и откровенно желтые цвета. От этой мешанины рябило в глазах и Гошка на секунду даже зажмурился, привыкая к нехарактерно-радостным пейзажам. Тридцать лет назад, когда везунчик еще ходил в детский сад, так украшали игрушечные домики, установленные на детских площадках, а также качели и карусели, но никак не вполне настоящие жилые здания. Гошка поморщился от подобной безвкусицы и неожиданно замер, привлеченный одинокой фигурой, также, как и он, неторопливо бредущей по противоположной стороне дороги. Фигура была высокой, и принадлежала молодому мужчине спортивного сложения. Конечно, вполне могло статься, что мужчина был не так молод, но во всяком случае походку имел уверенную, а движения решительные. Гошка приободрился и, почуяв скорый ответ на все загадки, резво пересек улицу.
«Постойте! — окликнул он прохожего, — прошу вас, всего минутку! Скажите мне, как называется это место?»
Прохожий резко обернулся, и Гошка едва сдержал возглас удивления, узнав в незнакомце Гурия Грошика, врача-терапевта из районной поликлиники.
«Гурий?» — растерянно пробормотал он, не зная, что добавить к сказанному. Перед глазами, как по команде, возникла латунная табличка с красивыми вензелями, пестрая замотанная тетка с опухшим от слез лицом, и Гошка помотал головой, прогоняя видение. Человек согласно кивнул и протянул руку для приветствия.
«Мы знакомы? — очень негромко поинтересовался он, изображая на утонченном лице мыслительные страдания, — я не помню вас, к сожалению, но очень рад видеть»
«Я Георгий Волков, помните? — забормотал Гошка, попутно дивясь странной формулировке доктора, — я приходил к вам неделю назад, мне нужно было подписать медосмотр. Неужели забыли?»
По своей наивности, Гошка упустил то обстоятельство, что через кабинет в районной поликлинике за целый день проходит слишком много посетителей, что доктору простительно выбросить его из головы.