Обитель зла
Шрифт:
Французским лифтам с их кабинками-клеточками он не доверял с самого начала. Но лестница не лучше, в пролетах не развернуться.
— Лифт выдержит?
— Конечно, если багаж отправится без нас, — заверил Жак.
Клетка лифта затряслась, закачалась, сердце у Красавчика екнуло.
— Ни разу не застревал, — заверил Жак.
«Одного раза хватит», — подумал Красавчик и, скрестив средний и указательный пальцы, начал спуск по лестнице, обегающей лифтовую шахту. Жак задвинул лифтовую решетку, просунул сквозь нее руку, нажал на кнопку и тоже
Красавчику показалось, что внизу они ждали прибытия чертова лифта с полчаса. Он уже успел выскочить на улицу и убедиться, что такси фырчит мотором возле входа. Глянув на консьержа, можно было понять, что он не только спал, но и, пожалуй, продолжает сон на ходу.
Носильщик выволок сундук на улицу, на Рю-л'Эклюз, и началась типично французская свара, как раз такая, какие всегда развлекали Красавчика. Но сейчас было не до развлечений. Водитель ничего против сундука не имел, но только если пристегнуть его ремнями к заду, верху либо боку его колымаги. Представляющий клиента носильщик требовал принять сундук внутрь. Вперед, разумеется, сундук не влезал, там бы он смял рычаги управления и водителя.
— Плачу вдвое! — заорал Шерман. — Живо, черт возьми, на Северный вокзал.
В спор включились хлебопек из соседней пекарни и оказавшийся рядом точильщик ножей и ножниц. Навострил уши жандарм с перекрестка.
Водителя удалось уломать за две с половиной таксы. Сундук едва не вышиб дверь, обильно ее расцарапав. Жандарм вернулся на перекресток. Шерман втиснулся рядом с сундуком, захлопнул дверцу. Носильщику он сунул пять франков.
— Счастливого пути! — расшаркался проснувшийся наконец консьерж.
— Ждите, скоро вернусь! — оскалив зубы, помахал ему ладошкой Красавчик и сказал себе: — Первый барьер пройден. Осталось преодолеть второй в Шербуре — и я в море.
Он забыл о Северном вокзале. В поезде есть багажный вагон, и нельзя сказать, что Красавчик не доверял этому скромного вида вагону. Ничего бы не случилось там с его сундуком за пять часов пути. Но он боялся того, что сундук из багажного вагона отправится прямиком в багажный трюм судна, откуда его уже никакими силами не выудишь.
Фактор времени: помеха или союзник? Поезду пора отправляться. Купе целиком уже не выкупить, там сидит какой-то мерзкий янки, свои права знающий не хуже таблицы умножения.
Водитель подкатил к вокзалу с парижским шиком, на двух колесах и с воем тормозов. Пассажиров уже дважды попросили занять места. Дежурный по станции со свистком во рту не сводил глаз с хронометра. Свисток взревет — и самый скорый поезд в Старом Свете рванет к океану, а Красавчик Шерман останется куковать на платформе с трупом в сундуке и гарантированным смертным приговором.
3
Шерман скакал, как одержимый, между своим купе и ручной тележкой с сундуком, ругался, отчаянно жестикулировал, а с ним в том же темпе перемещались вагонный и багажный кондукторы.
— Ну
— Строжайше возбраняется, мсье! — И тут же — вот он, зловещий вопрос: — Почему вы так настаиваете, мсье?
— Потому что я уже потерял один! — взвизгнул Красавчик.
Свисток! Захлопали двери, вагоны дернулись, поползли. Багажный кондуктор понесся к своему вагону.
— Поздно! — крикнул он напоследок и успокоил: — Вышлют за вами!
Шерман выхватил бумажник, почти опустошил его. Здоровенные французские банкноты, скатерти какие-то, — остатки сбережений покойницы, около сорока баксов в переводе на нормальные деньги. Хорошо, что он их вчера не обменял.
— Жак, милый, выручай! Спасай! Его же не успеют доставить на пароход, если я не привезу его с собой на поезде. — Колеса поезда между тем медленно вращались, как будто наезжая на Красавчика.
Кондуктор быстро зыркнул вправо-влево. Платформа была пуста. Деньги манили, и деньги неплохие. Кондуктор кивнул тележечнику. Понятливый тележечник двинулся за поездом. Красавчик схватился за поручень тамбура, махнул на лесенку, кондуктор за ним.
— Поддержи! — крикнул кондуктор.
Красавчик обхватил его за пояс, кондуктор нагнулся, схватил поданный снизу тележечником сундук, легко, без усилий проскользнувший в тамбур. Они задвинули сундук к противоположной двери.
— С работы могу вылететь! — буркнул кондуктор.
— Ты ничего не видел, ничего не знаешь, — заклинал Красавчик. — Просто смотри в другую сторону, а я с ним в Шербуре сам справлюсь.
Чтобы развеять сомнения кондуктора, Красавчик вытряхнул ему на ладонь последние банкноты из бумажника, оставив себе лишь мелочь.
— Ты парень что надо, Жак! — Он похлопал проводника по плечу и бодро проследовал к своему купе.
Барьер номер два позади. Еще один… Но весь этот шум, черт бы его подрал… Шерман слишком заметен со своим дурацким сундуком. Бросается в глаза, запоминается. Но что поделаешь…
Сосед по купе встретил Красавчика взглядом не слишком дружелюбным. Шерман рассматривал соседа, пытаясь определиться, кто он, а тот, в свою очередь, разглядывал Красавчика.
— Ну и как? — небрежно бросил сосед наконец.
Вот так, запросто. Тоже, старый приятель выискался.
— Никак! — огрызнулся Красавчик. — С чего такой интерес? Я тебя не знаю.
— А я тебя? — спросил наглый пассажир. — Я ведь ясновидящий. Казенный дом, дальняя дорога… Сюрте Женераль, [1] понимаешь… Рискованные игры. — Он изобразил руками пассы карточной игры и издал ртом какой-то вульгарный и в высшей степени неприятный «чпок». — Одинокий волк…
Красавчик сжал кулаки, едва сдерживая гнев.
1
Главное управление французской полиции.