Область трансцендентности
Шрифт:
Я осознал весь ужас сложившейся ситуации: мы пустили в ход оружие на детской площадке, в гигантской песочнике, где играют ИХ дети! Уничтожив оружие, они поступили в высшей степени гуманно. От осознания своей низости мне захотелось провалиться под землю…
– Теперь вы понимаете, почему один из вас, которого вы называете, Юрием, видел только ребёнка. И, безусловно, вы хотите знать, зачем вы здесь и о какой ошибке говорила Молния.
Он и Молния переглянулись, и Демиург сказал:
– Ах, да, простите, я не знаю всех ваших обычаев и правил… Молния говорит, что из меня выходит плохой хозяин. Садитесь.
В мгновение ока на поляне появились кресла, расположенные полукругом. Рядом с Демиургом и Молнией появились такие же. Они сели, а мы с недоверием стали ощупывать материал. Как я и ожидал, он оказался довольно приятным на ощупь и мягким. Поставить такое в гостиную в самый раз.
Затем я попробовал сесть. Кресло оказалось удобным, и я заулыбался от удовольствия как ребёнок. Молния тоже выглядела весёлой. Она смотрела на Демиурга взглядом, полным восхищения и любви. Для неё он был всем.
– Как вы это делаете? – спросил Белоусов.
– Боюсь, объяснить вам этого я не смогу. Слова, как правильно отметил один из ваших философов, созданы для обмана. И прошли миллиарды лет с тех времён, когда мы были такими же, как и вы. Кресло состоит из материи, а материя – это энергия, которой можно придать любое состояние. И подобно тому, как гончар создаёт горшки, можно создать любую форму реальности. Наверное, для вас это своеобразная область трансцендентности.
– И вы этому учитесь?
– Да, многие из нас начинают свой путь здесь, – Демиург обвёл руками всё окружающее пространство.
– Я видел мальчика, но ведь вы выглядите совершенно иначе? – спросил я.
– Я могу выглядеть, как угодно, и появляться, где угодно, ведь формально никого из нас здесь нет, и не существует такого места, как здесь.
– То есть, всё это нереально? – удивился Белоусов.
– Настолько же реально и нереально, как ваше либо моё существование.
– Так что вам от нас нужно? – прервал мирный разговор Манулов.
– Ключевой вопрос, – признал Демиург. – Я захотел увидеть вас и позвал именно по этому вопросу. Мы хотим, чтобы ваша Вселенная не лишилась двух разумных рас. Вы невероятно близки друг к другу, не только физически, но и по духу. Настолько близки, что вы способны спорить, говорить на одном языке. Между вами меньше различий, чем с древними цивилизациями Земли. Вспомните контакты колонизаторов Америки с индейцами – разница в культурах была настолько велика, что они не могли даже нормально общаться друг с другом.
– Так значит, наша война началась не с борьбы за новые технологии? – спросил Северин.
– О, нет. Конечно же нет, хотя некоторый элемент этого присутствовал. Поймите каргонцев, они совершенно не такие, как вам кажутся. Вы просто никогда и не общались с ними по-настоящему. Технология, артефакты – это лишь повод. Не было бы их, через лет двадцать возникли бы трения из-за экономики. Я уже не говорю о неприязни людей к каргонцам, о множестве сект, обществ, религий, провозглашающих их пришельцами из миров ада, демонами, – ответил Демиург и вздохнул. – Печально, куда может завести невежество. Любое существо боится неизведанного – это изначальный инстинкт самосохранения, но только разум может стать выше заложенных программ и узнавать новое. Во многих конфликтах незримо лежит непонимание. Решите его, и вы решите проблему.
– Какое вам дело до нас? Ведь мы всего лишь кучка дикарей, которые ничего не способны понять.
– Я понимаю вас. Ненависть ваша и гнев праведный вполне объяснимы. Я не Господь Бог из ваших религий, но есть причины, и они связаны с причинами появления вашей Вселенной. Создатель допустил ошибку, и эта ошибка вот-вот приведёт ваши расы к взаимному уничтожению. Это злая ирония. Мы не можем контролировать ваш мир, не имеем возможности влиять напрямую, поэтому пришлось действовать опосредованно. Создав Молнию, мы не могли дать ей знания сразу. Это было бы слишком опасно для всех, в том числе и для вас. Конечно, это порождает сомнение и недосказанность. Увы, всегда приходится жертвовать одним ради другого.
Я посмотрел на Молнию. Кажется, это её ничуть не смущало. Будь обычный человек на её месте, он бы расстроился. Кажется, понимание между ними несколько иное, чем у нас.
– Вы хотите, чтобы мы заключили мир? – спросил Северин.
– Да. И не только, – ответил Демиург.
– Но как?!
– Поверьте, они сами придут. Всё, что вам нужно, быть готовыми понять их и пожелать мира. Вы переполнены жаждой самопознания, позвольте себе сделать шаг, который выведет вас из замкнутого круга ваших предубеждений и иллюзий. Познайте себя через каргонцев, и вам откроется мир в новом свете.
– Нас так мало… – сомневался Северин. Его голос прозвучал растерянно.
– Один человек – уже много, особенно, когда речь идёт о шатком равновесии.
– Вы верите, что мы можем склонить чашу весов?
– Не надо склонять чашу весов ни в сторону людей, ни в сторону каргонцев. Ваша задача – стать тем болтом, который прекратит вибрации стрелки. Все вы следствие одной причины.
– Но какой?
– Боюсь, что вопрос лучше оставить открытым. Со временем вы сами до него доберётесь. Молния поможет вам в этом, если захотите.
Она повернулась к нам. Её лицо озарилось счастливой улыбкой, словно сбылась вековая мечта. Мне показалось, что Молния вот-вот начнёт напевать весёленькую мелодию.
– Она сама вызвалась помочь вам в выполнении миссию, – Демиург посмотрел на неё. Их взгляды встретились. И хоть я не слышал слов, мне казалось, за две секунды они успели обсудить многое. Во всяком случае, настроение у Молнии сменилось на диаметрально противоположное.
– А что будет, если мы не захотим выполнять ваши указания? – спросил Манулов.