Обман и обольщение

Гурк Лора Ли

Там было пусто, и Тревор поставил Маргарет на землю.

– Ты что, с ума сошла? Когда начинается уличная драка, единственный разумный выход – это бежать, и чем быстрее, тем лучше.

– Я не ожидала такого поворота событий, – призналась девушка.

– Ты должна меня слушаться, Маргарет. Тебе тоже могло достаться в том побоище.

– Разумеется, – согласилась Маргарет. Она посмотрела на Тревора, и в ярком свете газовой лампы, висевшей над ними, Тревор увидел, что Маргарет улыбается, а глаза ее лучатся весельем. – Но должна признаться,

я никогда еще так не веселилась.

– По-моему, это наша главная цель. Веселье и приключения.

– Хотелось бы знать, какие еще приключения нас ждут впереди.

– Уже поздно, – сказал Тревор. – Пора возвращаться домой.

Маргарет взяла его под руку, и они направились к дому Эдварда.

– Объясни мне, – попросил Тревор, – почему девушка из приличной семьи до того любит приключения, что даже уличная драка вызывает у нее восторг?

– Я много читаю, – смеясь, ответила Маргарет.

– Это я уже заметил.

Маргарет вспомнила тот день, когда Тревор застал ее за чтением запрещенного романа, и сердито ткнула его локтем в бок.

– В детстве я проводила много времени в одиночестве, – продолжала девушка. – Мама умерла, когда мне исполнилось три года, а папа постоянно был занят делами. Так получилось, что я проводила много времени в одиночестве, за чтением книг. Мне нравились «Три мушкетера» и «Последний из могикан». Ты только представь, насколько интересней казалась мне жизнь Д'Артаньяна и Соколиного Глаза, чем мое собственное серое существование.

– Большинство девочек предпочли бы Джейн Остен и Шарлотту Бронте.

– Я их тоже читала. Я читала все, что попадалось под руку. Классику, бульварные романы, детективы. Это было моим спасением.

– Спасением? – Он опять посмотрел на нее. – Какое странное слово. Что ты имеешь в виду?

– Мужчине это сложно понять, но жизнь девушек полна ограничений. Самые сложные задачи, с которыми мы сталкиваемся, пока растем, это какую шляпку подобрать под платье и каким цветом вышить рисунок на носовом платке. Наши занятия состоят в том, чтобы ходить по комнате взад и вперед, стараясь не уронить книги, лежащие на голове, а также срезать цветы и составлять из них букеты. К тому времени как мне исполнилось шестнадцать, я поняла, что такая жизнь не для меня, чем очень огорчила мою гувернантку.

– Гувернантку?

– У меня их было семь.

– Семь?

– На самом деле шесть. Миссис Хорстон появилась у нас, когда мне было тринадцать, но проработала всего неделю, поэтому ее можно не считать. А когда мне исполнилось шестнадцать, папа, слава Богу, расстался с идеей о гувернантках.

– Ты их не любила, потому что они ограничивали твою свободу? – спросил Тревор.

– Конечно, – смеясь, призналась Маргарет. – Вообще-то я ничего не имела бы против гувернанток, если бы они научили меня чему-нибудь полезному. Но они твердили, что юным леди незачем учить биологию и геометрию.

– Все это я знаю, – сказал Тревор. – А вот в Америке, я слышал, девушкам дают хорошее образование и разрешают высказывать свое мнение.

– Но все равно эта свобода не безгранична, – возразила Маргарет. – Прочитав «Трех мушкетеров», я захотела научиться фехтовать. Но моя гувернантка, услышав это, пришла в ужас и строго-настрого запретила мне даже думать о подобных вещах. Когда отец вернулся домой, я убедила его, что при желании девушка может научиться фехтовать. Что фехтование считается благородным и изящным занятием, овеянным традициями, и что я уже заплатила за первый урок из моих карманных денег… – Маргарет весело посмотрела на Тревора. – Мой папа ненавидит попусту терять их.

– Итак, ты добилась своего и научилась фехтовать. У тебя хорошо получается?

– Неплохо. Хотя я фехтовала только с другими девушками, а они практиковались еще меньше, чем я. Поэтому мне трудно судить.

– Надо будет как-нибудь сразиться с тобой на шпагах и посмотреть, на что ты способна.

Маргарет остановилась и посмотрела на него. Ее лицо засветилось от удовольствия, настоящего удовольствия, которое она не прятала за маской напускной скромности, как это сделали бы на ее месте другие женщины.

– Ты не шутишь? – воскликнула Маргарет.

– Разумеется, нет. Я совершенно серьезно. – Если Маргарет способна радоваться таким пустякам, ему это только на руку. Тревор пошел вперед, Маргарет тоже зашагала рядом с ним нога в ногу.

– Теперь мне понятно, почему леди Агнес так говорила о тебе, – сказал он через какое-то время.

– И что же она обо мне говорила?

– Она сказала – кстати, с восхищением, – что ты очень современная девушка с передовыми взглядами. Я начинаю понимать, что она имела в виду.

– О да, я знаю, что стала притчей во языцех среди подруг Корнелии.

– Такова участь большинства американок. Вы делаете вещи, о которых англичанки не смеют даже мечтать.

– Думаю, в стремлении к свободе я превзойду любую свою соотечественницу. Я всегда восставала против правил. Скажи мне, что этого делать нельзя, и я обязательно это сделаю.

После такого заявления Тревор вспомнил о сегодняшнем неприятном событии. Он не должен позволять ей вести себя с ним таким образом. Тревор не сказал ни слова, пока они не оказались в саду, примыкавшем к дому Эдварда с задней стороны. Только там он решил, что пришло время объяснить Маргарет, кто главный в их ночных приключениях.

– Маргарет, прежде чем я соглашусь продолжать наши тайные прогулки, ты должна пообещать мне, что будешь беспрекословно выполнять мои приказания. – Она хотела возразить, но Тревор сказал: – Не стоит терять время на споры. Ты должна выполнить условие, или конец всей игре. Не думай, что я блефую или что тебе удастся меня обмануть. Я не твой отец, которым ты с такой легкостью манипулируешь.

Маргарет не понравилось то, что он сказал, но спорить она не стала. Поняла, что Тревор не шутит.

– Хорошо, – сдалась она наконец. – Даю тебе слово.