Обман
Шрифт:
Но она еще докажет, что его раскусила! Она, как Лазарь, восстанет с больничной койки, снова обретет свою неукротимую силу — и Акраму Малику со всеми его планами ни за что ее не одолеть.
Агата поняла, что сестра Джекобс ушла. Специфический запах исчез, уступив место запахам лекарств, пластиковых трубок, мастики для пола.
Изголовье кровати было слегка приподнято, поэтому ее тело лежало под небольшим углом. Она открыла глаза и не увидела ничего, кроме не очень чистого потолка. Что ж, зато она видит — это можно считать явным улучшением ее состояния за время, прошедшее с момента инсульта. Приопустив глаза, она разглядела телевизор, звук которого был выключен. Шел фильм, в котором
С усилием она смогла чуть-чуть повернуть голову так, чтобы видеть окно. Полоска неба, которую она разглядела, была блеклой, почти бесцветной, и она поняла, что жара еще не спала. Здесь, в палате, температура наружного воздуха не ощущалась, поскольку больница была одним из немногих зданий в радиусе двадцати миль от Балфорда, в котором работали хорошие кондиционеры. Ей следовало радоваться этому… если бы она оказалась в больнице, чтобы проведать кого-то, пострадавшего, к примеру, в результате стихийного бедствия. Она без труда могла бы назвать имена двадцати людей, значительно больше, чем она, заслуживших сомнительную честь пострадать от стихийного бедствия. На этой мысли она задержалась с некоторым удовольствием, начала перебирать в памяти имена этих людей и развеселилась оттого, что приговорила каждого из них к пытке, выпавшей на ее долю.
Предаваясь этому увлекательному занятию, она не заметила, что кто-то вошел в палату. Легкое покашливание подсказало ей, что у нее гость. Она услышала негромкий спокойный голос:
— Не двигайтесь, миссис Шоу. Пожалуйста, позвольте мне.
Рядом с кроватью послышались шаги, и вдруг она оказалась лицом к лицу со своим главным врагом — Акрамом Маликом.
Она издала нечленораздельный звук, означавший: «Что вам надо? Уходите. Прочь отсюда. Мне противно ваше притворно озабоченное лицо». Но пораженный мозг посылал неразборчивые команды голосовым связкам, потому они издавали странные звуки — невнятную смесь стонов и хрипов.
Акрам внимательно смотрел на нее. Все ясно, решила она, он оценивает ее состояние и просчитывает, какой удар нанести, чтобы свалить в могилу. А уж тогда у него не будет никаких помех для претворения в жизнь своих коварных планов.
— Я не собираюсь умирать, мистер Вог, [53] — сказала она. — Поэтому сотрите со своей физиономии мину лицемерного сочувствия. Вы испытываете ко мне столько же сострадания, сколько его было бы его у меня, окажись вы в подобной ситуации. — Но из ее рта по-прежнему вылетали лишь нечленораздельные звуки.
53
Вог — презрительное прозвище выходцев из Индии, стран Среднего Востока и Африки.
Акрам огляделся и, отступив в сторону, исчез из поля зрения. Она запаниковала, решив, что он намеревается выключить аппараты, жужжащие и попискивающие за ее головой. Но он вновь появился, теперь уже со стулом, и сел возле койки.
Она увидела у него в руках букет цветов. Он пристроил его на столик возле кровати и вынул из кармана маленькую книжку в кожаном переплете, положил ее на колени, но не открыл. Наклонив голову, Акрам несколько мгновений сидел молча, а потом она услышала какую-то пакистанскую
Где же Тео? — в отчаянии подумала Агата. Почему его нет? Некому прекратить этот балаган. Голос Акрама Малика был мирным и спокойным, но ее не проведешь. Наверняка он напускал на нее порчу или колдовские чары, которые азиаты используют против врагов.
Мириться с этим она не собиралась.
— Прекратите бубнить! — потребовала она. — Немедленно! И сейчас же вон из моей палаты! — Но ее слова были так же непонятны ему, как ей то, что говорил он. Малик положил смуглую ладонь на кровать, словно давая ей свое благословение, которого она не желала и не ждала.
Наконец он снова поднял голову и после короткой паузы заговорил, но на этот раз она отлично понимала его. И его голос звучал настолько убедительно, что она только и могла, что стойко выдерживать его взгляд. Она мрачно подумала, что так поступают с людьми василиски: они словно пронзают вас насквозь своими страшными глазами. И она терпела.
— Я только сегодня утром узнал о постигшем вас несчастье, миссис Шоу, — сказал он. — Я вам глубоко сочувствую. Мы с дочерью пришли, чтобы засвидетельствовать вам наше почтение. Салах дожидается в коридоре, нас предупредили, чтобы мы входили к вам в палату по одному. — Он приподнял книжку в кожаном переплете и с улыбкой продолжил: — Я хотел прочесть вам кое-что из Священной Книги, но иногда я замечаю, что мои собственные слова звучат как молитва. А когда я увидел вас, то слова потекли сами собой, без всяких усилий, и я, слушая себя, одновременно удивлялся тому, что слышу, и старался понять великое значение своих слов. Ведь уже давно мне дано было понять, что пути Аллаха неисповедимы.
О чем он говорит? — силилась понять Агата. Он пришел сюда с единственной целью — позлорадствовать, в этом она не сомневалась. Так почему же он не приступает к намеченному?
— Ваш внук Тео являлся для меня источником неоценимой помощи в течение всего прошедшего года. Думаю, вам это известно. И все это время я не перестаю думать о том, как бы я мог отблагодарить его за доброту, проявленную к моей семье.
Тео? — подумала она. Нет, только не Тео. Отстань от него, мерзкий тип!
Вслушиваясь в мешанину звуков, вылетавших из ее рта, он решил, что она просит его уточнить и пояснить сказанное.
— Внедрением компьютеров на фабрике «Горчица Малика» он очень помог нам и позволил сделать шаг в будущее. И именно он был первым, кто вместе со мной работал ради укрепления престижа «Сообщества джентльменов». У нас с вашим внуком Тео общие взгляды. А я воспринимаю ваше несчастье как случай, благодаря которому я наконец-то могу отплатить ему за его доброту.
«Ваше несчастье», — мысленно повторила Агата. Теперь она точно знала, о чем он ведет речь. Сейчас, он полагает, настал тот самый момент, когда он может взять верх легко, как хищник, убивающий мелкую добычу. Подобно ястребу, он выбрал время и сейчас готов покончить с жертвой. А она совершенно беззащитна.
Будь проклято его злорадство, думала она. Будь прокляты его мерзкие увещевания и гадкие попытки показаться святошей. Да будь он проклят!..
— Я давно знал, что вы мечтаете возродить наш город и восстановить его прежнюю красоту. Сейчас, после того как у вас случился второй инсульт, вы, должно быть, испытываете страх, что ваши мечты могут не воплотиться в реальность. — Он снова положил руку на кровать, на этот раз его ладонь накрыла ее руку. Не здоровую, которую она могла бы отдернуть. Но ту, мертвую, сведенную судорогой руку, которой она не могла пошевелить. Умный шаг, с горечью подумала она. Как мудро поступает он, подчеркивая ее слабость и бессилие перед тем, как выложить планы ее уничтожения.