Обнаженная в зеркале
Шрифт:
– И что вы предприняли?
– Ничего. Мелкие контрабандисты нас не интересуют.
– Что происходило дальше?
– Незадолго до того, как мы подошли к Гибралтару, я получил сообщение о том, что на борту могут быть курьеры синдиката – мужчина и женщина. Когда Вы и леди Стелла вместе вернулись из Гибралтара, у меня возникли подозрения. Я решил, что Вами нужно заняться.
– Как Вы могли заподозрить меня?!
– Во-первых, потому что Вы столько времени проводили со Стеллой; во-вторых, потому что Вы казались таким на удивление невинным.
– Но
– Преподаватели – такие же люди, как и все остальные, их тоже можно купить, к тому же, относительно недорого. Вскоре я выяснил, что Вы не являетесь её сообщником, хотя она могла использовать вас втёмную… В ту ночь в Неаполитанском заливе, когда Вам пришлось пойти принять душ, я подмешал в Ваш пунш снотворное. Пока Вы вовсю храпели, Ирма тщательно обыскала ваши вещи. Мы проверили всё, и каюту, и одежду, но не нашли ничего предосудительного, разве что порнографическую книжку, пару любовных стихотворений и вашего Мёбиуса.
Ван Нордхайм хмыкнул. Адам смущённо улыбнулся.
– А потом?
– Ну, мы с Ирмой следили за Стеллой. Ирма попыталась подружиться с ней, но натолкнулась буквально на стену изо льда. Вскоре стало ясно, что леди Стелла не общается практически ни с кем на корабле. Много времени она проводила в своей каюте. А когда отлучалась, то поблизости всегда находился Феликс – либо рядом с каютой, либо внутри.
– Это ничего не доказывает, – фыркнул Адам. – Любая богатая женщина могла бы принять такие же меры предосторожности. Наверняка, у Стеллы были драгоценности, и поэтому она попросила стюарда присматривать за её каютой.
– Разумеется, я рассматривал и такую возможность. Вообще, я зашел в тупик. Неоднократно запрашивал своё ведомство, чтобы мне прислали словесный портрет женщины. Наконец, я его получил. И был поражён. Согласно нашим информаторам, это была женщина среднего возраста, крепкого телосложения, румяная блондинка с синими глазами. Поначалу это сбило меня со следа. Но однажды днём, когда Стелла сидела на палубе, я заметил странный блеск – солнечные лучи как-то по-особенному отразились в её глазах. Я понял, что она носит контактные линзы…
– Но ведь из-за этого цвет глаз не меняется?
– Ошибаетесь. Сегодня делают линзы всех цветов радуги. Женщина может менять цвет глаз под цвет своего платья.
Адам удивлённо покачал головой.
– Всё остальное просто, – продолжал голландец. – Корсет или накладки могут изменить фигуру, косметика – цвет лица. Краска для волос открывает самые широкие возможности – сегодня вы можете быть рыжей, завтра – брюнеткой. А Стелла мастерски пользуется косметикой. Вообще она может изменять свою внешность в зависимости от поставленной задачи, как голливудская звезда. Помните, как необычно она выглядела в Египте, когда разыгрывала из себя Клеопатру перед статуей Сфинкса?
– Ну, в ту ночь мы с вами были пьяны…
– Я не был слишком пьян, чтобы не заметить, что она находилась под воздействием какого-то наркотика. Её зрачки были сужены, как булавочные головки.
Адам припомнил необычное поведение Стелы, однако продолжал сомневаться.
– Если она наркоманка, то вряд ли синдикат доверил бы ей такую важную миссию.
– Бывают люди, – возразил Ван Нордхайм, – невосприимчивые к спиртному. Есть те, хотя их немного, кто может употреблять наркотики без вреда для себя – по крайней мере, в течение какого-то времени. Я наблюдал такие случаи в Китае и Индии.
– Невероятно!
– Так или иначе, но я сосредоточил внимание на вас двоих. Вот почему я постарался познакомиться поближе со Стелой и с Вами.
– Вы продолжали подозревать меня?
– Разумеется. Вы оставались под подозрением до тех пор, пока Стелла не исчезла вместе с Феликсом, оставив Вас в депрессии.
Адам поморщился.
– Я полагаю, – безжалостно продолжал Ван Нордхайм, – это работало на её образ богатой женщины, забавляющейся многочисленными любовными интрижками. Однако я не считаю, что она способна на подлинную любовь.
Адам свирепо взглянул на него.
– Возможно, – пошёл на уступку голландец, – в Вашем случае профессиональные интересы Стеллы совпали с её личным влечением.
– Но я всё ещё не понимаю, почему Вы пришли к выводу, что Стелла является эмиссаром преступного синдиката.
– Я не был окончательно уверен. Я уже говорил, что это было только подозрение, но в конце концов оно подтвердилось.
Чтобы всё окончательно выяснить, нужно было обыскать её каюту. Вот почему я часто оставался на судне, когда Вы со Стеллой отправлялись на экскурсии. Но около каюты постоянно крутился Феликс, словно сторожевой пес. В конце концов мне пришлось посвятить в свои дела капитана. Поначалу он упирался, несмотря на мои официальные полномочия. Полагаю, он тоже был неравнодушен к этой леди.
– Может, он был платным агентом этой шайки?
– Всё возможно, хотя мы не связывали его с синдикатом. Правда, после этого плавания он ушёл со своей должности… Видя колебания капитана, я связался с соответствующими инстанциями, и морской романтик получил приказ сотрудничать со мной. Он дал Феликсу какое-то поручение, которое заставило его покинуть пост, и мы смогли тщательно обыскать апартаменты Стеллы.
– Что Вы нашли?
– Ничего.
– А как насчёт Феликса?
– Само собой, мы обыскали и его комнатушку, но тоже безрезультатно. Проверили и вещи нескольких членов команды, которые были под подозрением. Между прочим, одним из них был тот парень, который столкнул Феликса за борт…
– Что?
– А Вы думали, он упал сам? Он очень ловкий малый. Но среди гангстеров чего только не бывает: ссоры, зависть, ревность…
– Пока всё это звучит абсолютно невероятно. У Вас по-прежнему нет ничего против Стеллы. Что случилось с микрофильмами? Где они были спрятаны?
Ван Нордхайм рассмеялся.
– В Вашем чемодане.
– Что за чушь!
– Вы сами дали мне ключ. Фильмы были в резной шкатулке, о которой Вы мне рассказали. У неё было двойное дно. Стелла, вероятно, держала её на полке в шкафу, в ней были всякие безделушки. Но когда ситуация обострилась, она нашла остроумное решение – отдала шкатулку Вам, уже после того, как Вашу каюту обыскали. Она полагала, что второго обыска не будет, и оказалась права. Короче говоря, она нас перехитрила.