Обнаженная жара
Шрифт:
«Кретин», — предположила про себя Никки.
— Брандмауэр, [33] — с немалой долей гордости сообщил менеджер. — Но теперь мы все уладили, так что, если что-то понадобится, звоните мне.
— Я сразу скажу, что мне нужно, — остановила его Никки.
— Все, что в моих силах!
— Вся информация о маньяке. Письма, имейлы, что там еще?
Риптон кивнул.
— У охраны все это сложено в особую папку. К концу дня копии будут у вас на столе.
— У вас тут полно камер. Вам не удалось его заснять?
33
Брандмауэр —
— К сожалению, всего пара кадров. Я их приложу.
Риптон уже направился к двери, но Рук его задержал:
— Мне тут кое-что пришло в голову, Джесс. Я довольно плотно сотрудничал с Кэссиди по поводу статьи, но она ни словом не обмолвилась при мне о стычке с Тоби.
— И что?
— Это случилось в тот самый день, когда он растянул сухожилие. — Рук начертил в воздухе кавычки. — «В игре», да?
— Объясните толком, Джеймсон, а то я ничего не понимаю. — Однако простодушие Риптона выглядело наигранным.
— По моим подсчетам выходит, что он повредил ногу до мачта. А потом свалил все на игру. Иначе подобное известие сказалось бы на его контрактах, не говоря уже о репутации, так?
— Мне ничего об этом не известно. Если Кэссиди Таун не желала с вами откровенничать, это ее дело. — Помолчав немного, Риптон выдал еще одну кислую улыбку и продолжил: — Я знаю только, что мы принесли извинения и компенсировали ущерб. А также причиненное беспокойство. Знаете, как это делается. Она получила деньги и несколько сплетен в придачу. Услуга за услугу. Поверьте, Кэссиди Таун осталась довольна.
Никки улыбнулась.
— Придется поверить вам на слово.
Услышав шипение, Никки Хит подняла голову от бумаг. Ясно, Рук. Кипятит молоко в дальнем конце бокса. Она вернулась к чтению, а когда закончила, перед ней появился латте без пенки.
— Зарядил машинку, — пояснил Рук. — Собственноручно.
— Безусловно, полезный навык, — фыркнула Никки и позвала: — Гинсбург, ты здесь?
— Да, — донесся голос из коридора.
Никки раздраженно отметила, что детектив Гинсбург слишком часто отвлекается от работы и надо бы поговорить с ней с глазу на глаз.
Когда сотрудница появилась в отделе, Хит обратилась к ней:
— Я искала сводку на Холли Фландерс. Я ее запрашивала.
— Можешь больше не искать. Только что прислали. — Гинсбург протянула конверт внутренней почты — из манильской бумаги — и выдула пузырь жевательной резинки. — Да, и я прослушала сообщения на автоответчике Кэссиди Таун. Никаких зацепок, зато я узнала несколько новых ругательств.
Распутывая красный шнурок на картонной пуговке конверта, Никки сказала:
— Меняемся! — и вручила коллеге листки, которые только что прочла. — Это рапорт о нападении маньяка на прошлой неделе. — Она покосилась на Рука. — Слова Тоби подтвердились.
— Мы этим занимаемся? — удивилась Гинсбург в промежутке между двумя пузырями.
Хит кивнула.
— Территория Центрального парка, но потерпевшие проживают на Девятнадцатой. Так что присоединяемся к пирушке.
— Моррис Гранвиль? — прочитала Гинсбург.
— Он смылся. Дай мне знать, если всплывет. Мне обещали прислать снимки, я тебе сразу отправлю.
Детектив Гинсбург унесла листки к своему столу и принялась за чтение, а Хит достала из конверта досье и наскоро просмотрела:
— О-го!
Потягивая двойной эспрессо, Рук поинтересовался:
— Выиграла в лотерею?
— Лучше. Есть кое-что на Холли Фландерс.
— Ту самую, что упоминал Честер Ладлоу?
— Угу. — Никки перевернула страницу. — Правда, совсем немного. Двадцать один год, мелкие нарушения. Легкие наркотики, магазинные кражи, уличное мошенничество, дешевая проституция.
— А говорят, такие уже перевелись. Вот моя теория…
— Господи, я и забыла. Твои теории!
— Здесь у нас гнусная шлюшка, — левой ладонью Рук изобразил чашу весов, — а здесь бывший политикан, попавшийся на садо-мазо. — Он сложил чашей правую руку. — Думаю, она-то его и сдала, и теперь он хочет поквитаться.
— Интересная теория, за исключением одной детали.
— Какой?
— Я ее прослушала. — Никки встала и сунула досье в сумку. — Идем, повидаем «ту самую» Холли Фландерс.
— А как же твой кофе?
— Ах да. — Вернувшись к столу, Никки захватила латте и, выходя, отдала чашку детективу Гинсбург.
Впрочем, по пути Хит сделала небольшой крюк, чтобы заглянуть в кабинет капитана Монтроза. Обычно тот либо висел на телефоне, либо сидел за компьютером, либо оказывался на выезде с целью застать врасплох кого-то из подчиненных. На сей раз капитан отложил трубку и пальцем поманил детектива Хит к себе. Она знала, о чем пойдет речь.
Рук молчал, пока они не свернули на Коламбус-авеню, и только тогда спросил, как все прошло.
— С капитаном никогда нет проблем, — ответила Никки. — Он понимает, что я прикладываю все усилия для розыска трупа. И для расследования дела. Стремлюсь сделать этот мир лучше. Что мне нравится в капитане, так это то, что он не считает нужным поджаривать мне пятки.
— Но?..
— Но…
Ни с того ни с сего Никки прониклась к Руку благодарностью просто за то, что он рядом. Детектив Хит не привыкла изливать душу. Она гордилась своей самодостаточностью, только вот самодостаточность никогда не отвечала на улыбку и не интересовалась, как она себя чувствует. Она взглянула на Рука, который, расположившись на пассажирском сиденье, внимательно смотрел на нее, и почувствовала странное тепло. Что же происходит?
— Но что?
— На него давят. Его документы на повышение только что пошли к инспектору, так что все это не вовремя. То и дело звонят городские власти и пресса, требуют ответов. Так что он просто попросил держать его в курсе.
— Значит, тебе никто не поджаривает пятки? — хмыкнул Рук.
— Да ладно, на него всегда давят, просто сейчас совсем прижали к стенке.
— Знаешь, Никки, пока я тебя ждал, я размышлял, в какой восторг пришла бы от всего этого Кэссиди. Не от собственной смерти — это, конечно, неприятность, — а от всего, что за ней последовало.