Обнаженные розы
Шрифт:
Я узнала его. Узнала его силуэт. Тот самый. Тот же, что я видела в первый раз, тогда в душе, дома.
Сейчас он стоял над белой ванной. Вода слегка выплескивалась через края, с влажным плеском капала на, старый, битый кафельный пол.
Я увидела, ка силуэт Романтика склонился над ванной, опустил руки в воду.
Через пару секунд он медленно выпрямился, я увидела, как он извлекает из воды обнаженную девушку.
Я мгновенно узнала Яну Долгобродову. Я узнала её волосы.
Чёрный силуэт Романтика
Воспоминание вздрогнуло, исказилось. Точно поверхность воды, в которую швырнули камень.
Видение растаяло. Я снова еду в маршрутке.
Меня трясет, в теле прыгучим ритмом бьется пульс.
Мне холодно. Холод жжет пальцы рук, целуют шею, лижет щеки.
В маршрутке всё ещё темно. Я пригляделась к полумраку. Пассажиров не было.
По темному салону скользили лучи света уличных фонарей.
После очередного луча, я увидела силуэты.
Они безмолвно и неподвижно сидели на своих местах.
Новая полоска света пересекла салон маршрутки.
Зажегся свет в салоне. Я увидела их.
На сидениях маршрутки, вместе со мной ехали женщины.
Все они сидели с распущенными волосами, склонив головы.
Мокрые волосы закрывали их лица.
Я медленно, опасливо огляделась.
Кроме меня и них в салоне маршрутки больше не было никого.
Одна из женщин сидела прямо напротив меня. На ней было выцветшее платье с пёстрым узором. Руки она держала на коленях.
Её тело тряслось в такт езды маршрутки. Она чуть покачивалась из стороны в сторону.
Я выжидающе, украдкой поглядывала по сторонам.
Я не знала, что им нужно. Я не знала, чего они хотят. Я только знала, что просто так они не приходят.
Я перевела взгляд на женщину в цветастом платье.
Я встревоженно, чуть нахмурилась рассматривая её. Она не была похожа ни на одну известную мне жертву Романтика.
Я перевела взгляд на другую женщину, через проход, справа от меня.
Она была в джинсовых шортах и цветной блузке.
Я чуть наклонила голову, пытаясь разглядеть её лицо под опущенными волосами.
Я нервно сглотнула. Но я не ощущала страха или ужаса, глядя на этих женщин. Скорее напряжение от неясности.
Я понимала, что они... что их здесь нет. Их уже нет. Романтик забрал их. Их всех. Но зачем они здесь?
Я обвела взглядом салон маршрутки. Я насчитала их восемь.
Восемь женщин и девушек. Восемь безжизненных, не подвижных тел.
Я снова тяжело сглотнула, на мгновение прикрыла глаза.
В груди почувствовалась тянущая, выкручивающая тяжесть.
Сознание прожигала настойчивая, очевидная и мрачная догадка.
Значит он начал не сейчас. Значит Богуслава Мартынова не была первой жертвой.
Значит... Господи!.. Он начал убивать на много раньше! Он начал собирать свои розы, не здесь, не в этот раз, не в эти месяцы.
Он начал раньше. Свет в салоне маршрутки несколько раз моргнул.
Я обратила внимание, что свет от фар встречных автомобилей и фонарей перестал рассекать салон маршрутки.
Я перевела опасливый взгляд в окно. Оттуда смотрела густая тьма ночи.
И ни одного источника света. Как будто весь город в одночасье погасил все огни и добровольно погрузился в ночной мрак.
Или же...
Маршрутка внезапно замедлила ход. Начала останавливаться, и наконец замерла, чуть скрипнув.
Пару секунд ничего не происходило.
Я сидела, не смея пошевелиться, не смея громко дышать, жалея, что слишком громко стучит моё сердце.
Открылись двери маршрутки. Я вздрогнула всем телом.
В тот же миг все женщины в маршрутке встали.
Я в ужасе, забралась на сидение с ногами, поджала колени.
Меня внутренне скручивало и сжимало от накатывающего лихорадочного чувства проникновенного кошмара.
Мое дыхание звучало прерывистыми, шепчущими выдохами.
Женщины одна за другой, не спешными шагами, друг за другом вышли из маршрутки и выстроились перед ней шеренгой.
Они стояли спиной ко мне.
Я несколько раз моргнула. Они ждут. Ждут меня?
Сердце забилось сильнее. В горле сохло и першило.
Холодели кисти рук и кожа на спине.
Я вздохнула, снова закрыв глаза, и встала. Бросила взгляд на кабину водителя. За рулем никого не было.
Я перевела взгляд на женщин, стоявших подле маршрутки.
Они ждали.
Я подошла к ступеням выхода, осторожно спустилась на ватных, ослабевших ногах.
Мои подошвы коснулись асфальта.
Лицо погладил влажный, ночной воздух. Я услышала шелест листьев.
Ночь была необыкновенно темной, беспросветной.
Но свет фар маршрутки внезапно погас.
Я порывисто обернулась. Автобус исчез. На его месте ветер играл пылью.
Я перевела взгляд на женщин с опущенными волосами.
Они бесшумно, все так же молча, вереницей уходили в глубь ночи.
Я, пересилив себя, пошла за ними.
Я ступала по мягкой траве, за спиной последней девушки. У нее были золотисто-рыжие волосы.
Диана Егорова.
Мы шли мимо каких-то валунов. В густой темноте мне было трудно разглядеть что это такое.
Но когда глаза привыкли к темноте, я различила металлические ограды, высокие плиты и темнеющие в полумраке ночи кресты.
Кладбище... Они привели меня на кладбище.
Я застыла, пораженная осознанием этого факта.
Меня с новой силой охватил сотрясающий ужас.