Обнаженные розы
Шрифт:
– Понятно. В таком случае, я вынужден вас попросить выйти из квартиры. Скорее всего, вам придется переночевать где-то в другом месте. Ваша квартира-место преступления, и подлежит исследованию криминалистов и экспертов. Вам есть куда поехать?
Зорин растеряно, глупо моргал после каждого слова Стаса.
Казалось его ошеломил напор Корнилова. Он даже не сразу усвоил информацию.
– А п-позвольте... А м-моя...-он развел руками.-А как же моя семья?
– Мы будем их искать.
–
– А я вы будете ждать.
– Но я могу...
– Гражданин Зорин,-жестко проговорил Стас.-Каждая секунда, которую вы у нас отнимите, может стоить жизни вашим близким. Уезжайте. Ключи оставьте мне.
– Х-хорошо...-кивнул Зорин, и вздохнув прижал руки к лицу.
Он куда то ушел. Через десять минут он отдал ключи Стасу и вышел из квартиры.
Мы остались одни.
Я нашла выключатель, включила свет. Взяла в руки розы.
– Дай-ка.-сказал Стас.
Я отдала цветы ему.
– Одна роза ещё не распустилась,-заметила я.-А вот эта уже завядает...
– Дочка, бабушка и мать.-кивнул Стас и посмотрел на меня.
В его глазах я прочла горькое и злое разочарование.
– Я облажался.-с досадой проговорил он.
– Мы можем успеть.-ответила я и осторожно прошла по комнате.
Я окинула взглядом гладкие кобальтово-синие обои. На них крепились полки и висели фотографии в белых рамках.
Широкий, белый диван занимал одну шестую зала. Он был забросан пёстрыми, полосатыми подушками.
Ворсистый, густой ковёр тоже был белый.
Стас немедленно присел возле тех мест, где ворс был примят. Потрогал, поднес пальцы к лицу.
Я подошла к плазменному телевизору.
На его гладкой, зеркальной поверхности я разглядела собственное, тусклое отражение.
И там же в его бликах, я увидела движение...
Воспоминание ворвалось в сознание.
Сначала я услышала крик. Истошный, пронзительный крик. Он резко замолчал.
Я шагнула вперед, вышла из темноты, открыла дверь.
Зал освещался единственным источником света. Лежащем на низком столике ручным фонарём.
Мужчина в кофте-худи с капюшоном на голове, заклеивал Иринке рот.
Девочка уже была связана по ручкам и ножкам.
Я посмотрела на неё, взглянула в её глаза. Там был ужас, непонимание и блестящие слёзы.
Я подавила в себе яростное желание, подскочить к Романтику и ударить его ногой, сорвать с него капюшон, расцарапать ему лицо.
Но я знала, что это тщетно. Это воспоминание, уже минувшее событие из чужой жизни. И я в ней, здесь сейчас, просто фантом.
Зритель. Наблюдатель. Бессильный, бестелесный свидетель.
Мать Бориса и его жена были без сознания. Обе связаны. Они лежали на том самом диване с множеством полосатых подушек.
Романтик не стал делать укол Иринке.
Девочка, сидя на полу, у стенки ёрзала, дергалась пыталась освободиться.
Я видела, как эта смелая кроха повалилась на бок, от усилия высвободиться.
Видела, как Романтик подошел к ней, поднял, снова посадил.
И тут же отвесил хлесткую пощечину. Девочка вздрогнула, скривилась и заплакала.
– Будешь так себя вести, я сделаю больно и твоей маме и твоей бабушке.-проговорил он, грозя ей пальцем.
Она зажмурилась, сжалась.
Я наблюдала это со стороны. Я вздрогнула, когда он ударил её.
– Подонок.-прошептала я.-Какой же ты... проклятый, жестокий ублюдок!
Разумеется, он меня не слышал. Как и Иринка.
А во мне стыла тихая ярость и слёзная жалость к малышке.
Меня переполняло злое презрение к Романтику.
Я увидела, как он встал. Подошел к матери Иры, поднял на плечо и вышел из квартиры.
Я с трудом оставила Иру, и ринулась за ним.
Ведь, как я чувствовала, была в его воспоминании. В репродукции его памяти, его сознания.
Я пошла следом. Он, как ни в чем не бывало поднялся по лестнице.
Он поднялся на последний этаж.
Там он открыл квартиру в конце коридора. Зашел туда и положил там тело матери Ирины на пол.
Это повергло меня в неистовый шок. Я попыталась вырваться из его воспоминания. Я должна была сообщить Стасу.
Он здесь! Романтик сейчас здесь! Над нами! На последнем этаже!
Но, тщетно... я не властна над своими видениями.
Я не могу освободиться от них, пока не закончиться эпизод.
Я мысленно, гневно ругалась.
Романтик тем временем, вернулся и точно так же переместил в квартиру на последнем этаже бабушку Иры.
Но её он не нёс на себе. Романтик был худ и аскетичен, хоть не много коренастый.
Пожилую женщину, он завернул в одеяло и потащил по лестнице, точно какой-то тюк или мешок с овощами.
Всё это время я пыталась разглядеть его лицо.
Когда он возвращался за Ирой, он повернулся ко мне так, что я сумела разглядеть его лицо.
Точнее сумела бы. Если бы оно не было скрыто, белой, пластиковой маской.
Маска была с золотыми глазницами и красными клыками под губами.
Романтик взял Иру, и так же перенес в квартиру на шестнадцатом этаже.
Девочка пыталась брыкаться.
Почему, почему никто из соседей не вышел ночью на площадку? Почему никто в это время не возвращался домой? Почему?!
Они бы могли увидеть его, но... Я быстро осознала, что скорее всего они бы не пережили встречу с Романтиком.