Обноженный
Шрифт:
В «Святой Руси» — нефтедолларов нет. Но это не от бедности — просто баксов ещё не напечатали.
— А дальше?
— Дальше — своего купчика по-расспрашивай. Что я тебе, учитель?! Дальше… Дальше — в Ельшу. Там хоть вниз — в Двину, хоть вверх — в озёра. Оттуда в Обшу. А оттуда хоть снова в Двину, хоть волоком в волжские речки, хоть назад — в самое верховье Днепра. Да что я перед тобой распинаюсь?! Хватит ваньку валять! Это ж все знают!
— Зря ругаешься господин кравчий. Мне ж понять надо.
— Да хрена тут понимать! Есть путь, на нём погосты,
— Погоди, а где здесь воровство?
Афанасий посмотрел на меня с глубоким сомнением. В моих умственных способностях.
— Где серебро — там и тать, где казна — там и вор. Или не слыхал?
Вот в таких конкретно формулировках… Хотя, конечно, и по моей первой жизни… Если смотреть с точки зрения мирового нарастания энтропии…
Но любопытны подробности.
— «Подать платит исправно»… Где воровство?
Афанасий снова с глубоким сомнением посмотрел на меня. Тяжко вздохнул и пошёл в угол налить квасу. И мне кружку принёс! Признаться в собственном непонимании княжескому боярину перед сопляком… самолично принести отроку кружку с квасом… Эк как его допекло.
— Господин светлого князя Смоленского старший кравчий Афанасий…
— Да брось ты! Нашёл время чинами чиниться! Нюх! Нюх у меня на воровство! Но… непонятно мне… С чего-то же он богатеет! Не по-нашему, не по-русски мошной прирастает! Мда… Посылал я человечка своего посмотреть-разнюхать. А он пропал. А человечек верный. Был.
— Так ты хочешь, чтобы я в этот, как его… в Вержавск сбегал и там розыск по невинно убиенному учинил?!
— Тю! Глупость сказал! Какой взыск-розыск?! С чего?! Кабел этот у Благочестника — в чести. У епископа, из-за чтеца того — родня же! — в милости. Розыск… Розыск я и сам могу! А толку-то?
Афанасий озлобленно фыркнул, побарабанил пальцами по столу…
— Тайно надо, Ваня. Тайно! И — быстро. Но — однозначно. Чтоб… как на блюдечке. Накопаешь на Кобеля — посыпется чтец, Кастрат ему веры иметь не будет. А следом за чтецом и братана его, казначея городского… Тогда и дело твоё… иначе повернуть можно будет.
— Мой интерес — понятно. А твой?
— За вскрытое воровство князь отблагодарит. Да и хрен с ним! У меня человечек пропал! Я этого… не люблю. А тебя никто там не знает, пойдёшь не от меня — своей нуждой. Ты — сын боярский, не один — с дружиной. Тебя прирезать… Сам же знаешь — ловок ты. Опять же — в делах торговых крутишься.
— Мне на третий день к епископу на подворье. На «почестный суд».
— Хм… Ну это-то мы закроем. Нынче же явится к тебе княжеский гонец с приказом идти к князю в Пропойск.
— А как же…
— А так… Ну обдерут какого писарёнка плетью за ошибку… Да и то…
— А ежели я там ничего…
— А вот это, Ваня — нет. Без улова тебе назад — никак. И — быстренько. Время… аж печёт. Иди, собирайся.
Факеншит! Хорошо он меня вербанул.
Афоня — врёт. Точнее — недоговаривает. «Нюх, нюх»… Стучит ему кто-то. Убедительно, но не исчерпывающе. А иначе — зачем он туда человечка посылал? При таких оборотах… в деле должны быть и другие вятшие. Поэтому и посылал тайно: копает под кого-то из княжеской верхушки. Не по государевой воле, а по собственной инициативе. Под кого? Кто тут с кем? Кто чью «руку держит»? Вот мне только в этом дерьме и ковыряться…!
Послать его не могу — он ещё и сам епископу на меня капнет. Как-нибудь… сильно негативно.
Переметнуться… К чтецу неизвестному? У которого братан на меня зуб точит, злобой пышет…? К этому… Каблу неизвестному? Тот сразу концы в воду спрячет. И меня — туда же. Кинуться к Благочестнику в ножки? Там ещё проще будет:
— А посиди-ка, раб божий, в порубе, покудова мы тут…
И когда я там… «лапти сплету» — умиротворённо сказать, несколько непонятно для окружающих:
— Да уж, частица Креста Животворящего — сила великая. И — неотвратимо наказующая.
Бояре, блин! Волчары, крокодилы, аспиды и скорпионы… Надо быть полным идиотом, чтобы лезть в кубло, которое называется княжеским двором! Они все друг с другом связаны: родство, свойств`o, служба, соседство… Они в этом не то что годами-десятилетиями — поколениями! Они — в теме. Всеми фибрами, рёбрами, помороками и извилинами. По анекдоту:
— Совесть в курсе?
— Совесть в доле.
А пришелец, хоть попадун, хоть местный — пешка для жертвы. Её — выдвигают, подставляют, едят…
И не поломать, и не убежать… Хреново.
Не заметил, как и до своей усадьбы добрался. С такими-то рассуждениями — аж голова горит…
— Николай, где тут речка Хмость, по которой в Торопец ходят? Собирайтесь — завтра выступаем.
К вечеру прискакал княжеский гонец весь в пыли, кинул грамотку. Всё чин по чину: чехол красной кожи, печати вислые.
Текст, правда, так себе: «Аз, архонт русский, князь Смоленский Роман Ростиславович повелеваю тебе быть спешно в Пропойске».
Греческим титулом «архонт» русские князья частенько балуются. Мономах-то — само собой, но и остальные постоянно себя так величают. А вот что нет имени получателя… Или — послание военное, или — интимное. У меня… скорее — второе.
Наши сборы… — шито белыми нитками: на Сож к Пропойску надо идти конями, а мы лодейку наняли с местным кормщиком. «Или — пан, или — пропал» — русская народная мудрость. Здесь панов ещё нет, поэтому говорят иначе: «или — в стремя ногой, или — в пень головой». Не хочу в пень. Лучше в лодку.
Утром, разгоняя веслом дрожь от предрассветного холодка, начал у Николая географию выпытывать:
— Название у городка странное — «Вержавск». Это чего-то значит?
— Уф, уф… Когда веслом работаешь… уф… говорить тяжко. Однако… Городок меж двух озёр стоит… Одно — зовётся Ржавое, другое Проклятое. Ну не Проклятском же город звать! Уф… Мичура, а ты что скажешь? Ты ж из тех мест?