Оборот третий. Яйца Нимиры
Шрифт:
На Робин едва взглянул, мне коротко приказал:
— Руки! — и направил на меня выхваченный из кармана пистолет.
Робин, увидев пистолет, взвизгнула и быстро проговорила:
— Они пообещали, что ничего тебе не сделают! Помоги им, пожалуйста, а они помогут тебе!
— «Они» — это кто? — холодно спросил Сеприт. — Парень, ты глухой?.. Руки!
Я послушно поднял руки. Решил не ходить вокруг да около и объявил:
— Я умираю. Вы — моя последняя надежда. Диана сказала, что если вы не сумеете мне помочь, то никто не сможет.
Сеприт покачал головой:
— Твоя знакомая что-то перепутала. Я — всего лишь школьник, увлекающийся химическими опытами. Дома родители не разрешают мне их проводить, и пришлось арендовать другое помещение.
Да уж. Надеюсь, что лечит он лучше, чем врёт. Враль из него такой же, как из Дианы — ни огонька, ни фантазии, скука смертная.
— Я из мира C-E45988/C, — решив, что терять мне нечего, снова заговорил я. — Меня заставили участвовать в гонках на летающих тарелках. Для того, чтобы срастить моё сознание с машиной, в позвоночник вкрутили специальные разъёмы. Это сделали в мире, творец которого погиб. У творца было своеобразное чувство юмора, и после его смерти мир аннигилировался. Сначала исчезла одежда, в которой мы бежали оттуда. А теперь…
— Исчезают разъёмы? — приподняв бровь, проговорил Сеприт. — Занятно… А ну, покажи спину.
Я расстегнул рубашку и сбросил с плеч.
— Сутки до полного разложения, — задумчиво меня оглядев, поставил диагноз Сеприт. — Максимум — двое.
— Да знаю, блин! — буркнул я. — Только ленивый ещё не порадовал. Мне не бабка-гадалка нужна, а врач! Диана, во имя вашей старой дружбы, умоляет вас помочь. А мы за это вытащим вас отсюда — если надо, вместе с лабораторией — и перенесём, куда скажете.
— А с чего вы с этой Дианой взяли, что я собираюсь переезжать?
— Да так, человек один нашептал. Комиссар Андерсен — слыхали?
Надо отдать Сеприту должное — соображал он быстро. И тон сменил мгновенно. Заговорил чётко, по-деловому:
— Что у вас? Корабль?
— Лучше. У нас портал, ведущий на корабль. Никаких границ, таможенных служб, разрешений на взлёт и прочего дерьма. Один шаг — и вы на борту, в полной безопасности.
По взгляду Сеприта я понял, что он колеблется, и добавил:
— После того, как вы мне поможете, мы высадим вас в любом из миров, какой укажете, обещаю. А Диана клянётся навсегда забыть дорогу к этому миру и само ваше имя… Блин! — Спину прострелило, я скривился и ухватился за дверной косяк.
Это, видимо, стало последней каплей.
— Мне нужно ещё два с половиной часа, — оглянувшись на длинный, заставленный какими-то приборами стол, сказал Сеприт. — После этого — в полном вашем распоряжении.
Я попробовал сквозь гримасу боли изобразить восторг. Получилось так себе. А в следующую секунду Сеприт встрепенулся — из коридора донёсся какой-то шум.
— Что это? — ахнула Робин.
— Полиция Альянса! — охотно объяснили ей. В коридоре вспыхнул свет. — Руки за голову! Всем оставаться на своих местах!
Глава 28
Агентов снова было двое.
— Вы поодиночке не ходите, что ли? — заинтересовался я. — Только парами? Моногамия форэвэ?
— Руки за голову! — повторил агент, стоящий на пороге. Очки второго маячили у него за плечом, здоровенная пушка недвусмысленно смотрела мне в лоб. Пришлось поднять руки. — Всем оставатьсяна своих местах!
— Да остаёмся, остаёмся, — успокоил я, — что ж так нервничать?
Сеприт и Робин тоже подняли руки. Интересно, куда Сеприт пистолет пристроить успел?
Агент прицелился в меня очками. Определил:
— Збигнев Вишневский, мир С-P45298/Н.
Я аж рот открыл. То-то Шарль так мерзко хихикал, когда браслет настраивал! Но сработало, не придерёшься — агенты мгновенно потеряли ко мне интерес. Объяснимо, в общем-то — какие претензии к покойнику?
Первый агент отвернулся и направил очки на Сеприта. Объявил:
— Сеприт Уссан, мир С-В86325/F.
Я, не сдержавшись, гыгыкнул. Молодец Сеприт, не только внешность себе идиотскую подобрал.
— Да, это я, — дрогнувшим голосом пискнул Сеприт. Всю его уверенность как ветром сдуло. Перед агентами стоял несчастный, растерянный ботаник. — А что случилось?
— Вы задержаны по обвинению в противоправной деятельности, — сказал агент. — Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас.
— Нет, ну нормально! — возмутился я. — А ничего, что он несовершеннолетний?
— Вы не имеете права арестовывать мальчика! — поддержала меня Робин. Сходу врубила такие учительские интонации, что аж пригнуться захотелось. — Во время предъявления обвинений несовершеннолетнему должны присутствовать его родители или лица, их заменяющие!
Сеприт благодарно шмыгнул носом и шагнул поближе к Робин. Пропищал:
— Я ничего не сделал! Робин Генриховна, скажите им.
Переигрывал, как по мне, всё-таки не третьеклассника изображал, но, тем не менее, сбой программы у агентов вызвал.
— В чём вы обвиняете мальчика? — грозно продолжила наступать Робин.
— В нелицензированной врачебной деятельности.
— Сеприта?! Во врачебной деятельности? — Робин саркастически расхохоталась. — Да вы посмотрите на него, прежде чем обвинять! Он даже пластырь на царапину прилепить не сумеет.
Агент задумчиво оглядел Сеприта. Неуверенно возразил:
— У него халат.
— Это мой халат, — отрезала Робин. — Здесь мой дом, вообще-то. И то, какую одежду носят мои гости, не ваше дело.