Оборот третий. Яйца Нимиры
Шрифт:
Робин фыркнула, но заметно было, что к прекрасности Сансары поостыла.
— Пожалуйста, Константин Дмитриевич, как только освободите Сеприта, дайте мне знать, — попросила она. — Хорошо?
— Непременно, — пообещал я. — Если сам к тому времени не откинусь, то прям сразу прибегу и доложу.
— До свидания, Константин Дмитриевич, — Робин подала мне руку.
Я осторожно пожал её ладонь и сказал:
— Ну, вот. Теперь точно ничего не получится.
— Почему? — ахнула Робин.
— Потому что прощаться с красивой девушкой за руку — плохая примета.
— А как надо прощаться?
— Поцеловать, разумеется. Как же ещё?
Робин нерешительно посмотрела на Фиону:
— Это правда? В вашем мире так принято?
— О, да! — с неподдельным энтузиазмом закивала Фиона.
Робин колебалась.
— В конце концов, когда вам ещё доведётся целоваться с пришельцем из другого мира? — попробовал подтолкнуть Робин к правильному решению я.
— С пришельцами, — поправила Фиона. Покраснела и распушила хвост.
Робин вытащила ладонь из моей руки. Отчеканила:
— Жаль, что я не из вашего мира. В моём такие традиции не в ходу. Всего доброго, уважаемые, — развернулась и пошагала навстречу рассвету.
— Ну, вот, — вздохнула Фиона.
А до меня запоздало дошло, что целоваться с Робин собирался не я один.
— Ну, знаешь! — возмутился, поворачиваясь к Фионе.
— А что? — она с вызовом упёрла руки в бока. — В конце концов, я тоже мужчина! Сам говорил, что мне что-то решать надо.
— Я в целом говорил.
— А я — в частности!
— Грррррррррруз! — прервал наш перепалку ворон. Сверзился откуда-то с небес и закружил над нами.
Я вгляделся в мусорные кучи на горизонте. Между ними, согнувшись под тяжестью увесистого тюка, ковыляла с остановки Диана.
Глава 30
— Ты припёрла вообще всё, до чего дотянулась? — поинтересовался я, глядя, как Диана одну за другой вытаскивает из тюка колбы, пробирки, приборы, прозрачные трубки и ещё какую-то хрень. — Что это хоть такое-то?
— Понятия не имею, — буркнула Диана, — я не Кристиан. Что увидела, то и собрала. У тебя уже есть план?
— Какой?
— Ну, Криса надо вытащить из тюрьмы, я же сказала. Чем вы тут занимались, вообще?
— Беседовали о литературе, — охотно доложила Фиона. — Робин Генриховна оказалась удивительно приятной собеседницей.
— Как же я с вами мучаюсь, — вздохнула Диана. И вытащила из тюка газовый баллон.
— А это ещё зачем? — удивился я.
Диана пожала плечами:
— Тоже на столе стоял.
— Ну-ка, дайте рассмотреть маркировку, — потребовал вдруг Шарль. Диана повернула баллон маркировкой к камере. — Хм-м, как интересно! Любопытная личность ваш Кристиан.
— Что это? — спросил я.
— Усыпляющий газ. В Альянсе применяется для борьбы с терроризмом. Вне операций Альянса — запрещён к применению, разумеется.
— Дальновидный парень — Сеприт, — похвалил я. — И с чувством юмора всё хорошо.
— О чём ты? — нахмурилась Диана.
— Ну, зачем он, по-твоему, этот баллон в лаборатории держал? Я вот думаю, именно на случай внезапных гостей. Надел бы респиратор, дверь наглухо закрыл — и сладких снов, господа агенты. Вашей же разработкой вам по башке и прилетит. Всё рассчитал — кроме того, что гости могут явиться в неудачное время.
— Браво, Костя, — внезапно похвалил Шарль, — ты молодец!
— Да я вообще такая лапушка, что аж помирать жалко. А ты это к чему?
— Кажется, я придумал, как освободить вашего Кристиана.
Согласно сведениям, раздобытым смартфоном Дианы, агенты приволокли Кристиана в местный обезьянник. Как объяснил Шарль, полиции во всей Нимире вменялось в святую обязанность оказывать альянсовцам всяческое содействие. Предоставлять транспорт, помещения, «инструменты для допроса», и прочие плюшки. Я догадывался, что у местных необходимость содействия вряд ли вызывала восторг, да только кто ж их спрашивал? В обезьянник пришлось тащиться, разумеется, мне — не Диану же с её куцей фантазией отправлять.
— Вам назначено? — Немолодой мужик в полицейской форме, сидящий за стойкой, отгороженной от посетителей решёткой, смотрел на меня недовольно.
— Нет, — мотнул головой я. — Но я считаю своим гражданским долгом оказание содействия полиции Альянса.
Видать, нечасто у них тут появлялись добровольные оказыватели содействия. И вряд ли среди местных это считалось хорошим тоном… Ну да ладно, мне с ними не детей крестить.
— Ну, пиши, коли считаешь, — почесав в затылке, сказал полицейский. Покопался в ящике стола и выдал мне бланк, красноречиво озаглавленный «Донос». Указал подбородком: — Карандаш вон там возьми, в стакане.
Больше всего мне хотелось воскликнуть в духе Робин: «За кого вы меня принимаете?!», но пришлось сдержаться.
— Не буду я ничего писать, времени нет. Вопрос государственной важности. Позовите агента.
— Да где же я тебе его возьму? — удивился полицейский. — Не царское это дело, жопу квадратить от зари до зари. Они только когда им надо в участке появляются.
— Ну, значит, позвоните комиссару, — настаивал я. — Скажите, что у меня срочное дело. Насчёт того парня, которого вчера ночью привезли.
— Как звать? — полицейский открыл пухлый журнал в картонной обложке. — Вчера не моя смена была.
— Костя. То есть, Збышек. А вас?
— Да не тебя, блин! Задержанного.
— А. Задержанного — Сеприт.
— Во сколько привезли?
— Под утро где-то.
Полицейский повёл пальцем по рядам рукописных строк.
— Сеприт Уссан, шестнадцать лет, учащийся. Этот?
— Ага.
— Что ж он такого натворил-то? У троллейбуса на рогах висел?
— Угу. Примерно.
— Тьфу, — сплюнул полицейский, — совсем уже у себя в Альянсе с ума посходили. Скоро детсадовцев сажать будут, прямо на горшках.