Оборотень на диете или я ушла, и все наелись

Гвезда Анна

– Это тебе за пари, это за испорченную первую ночь, это за ложь, это за грубость – приговаривала я, в такт ударов полотенца. Ник пытался меня оттолкнуть, Чейз свалить с ног, но у них ничего не получалась. Клокочущий во мне вулкан ярости, наконец, взорвался, и я не могла, да и не хотела сдерживать его извержение. Казалось, разливающаяся по венам раскаленная лава, утраивала мои силы. Я как ураган крушила все, что попадется под руку. Чейз был отброшен головой в стенку шкафчика одним ударом, в Ника, летели мячи с полок, клюшки, шайбы.

Зрители

ликовали, никто даже не пытался остановить меня.

Я забила Ника в угол и бросила на него маленькую спортивную лавку. У него пошла кровь из ушибленного плеча.

Кровь, мясо!!!!

Я почувствовала, как фейерверк огней загорелся перед глазами. О, нет, кричали остатки моего человеческого сознания. О, да, торжествовал зверь.

Неожиданно все кончилось. Все затихло. Ярость затухла, будто кто-то окатил меня ушатом холодной воды. Мир приобрел обычные краски, резкие звуки превратились в простой шелест обыденных звуков.

Руки Кела обняли меня!!! Он оттащил меня от Ника и напугано спросил:

– Эш, что с тобой? Что он сделал?

Я тяжело задышала, воздух с болью проталкивался в горло, и взмолилась:

– Кел, уведи меня отсюда. Ради Бога, скорей. На воздух. Мне плохо.

Кел хмуро огляделся вокруг:

– Значит так, приберите здесь все. Устроили здесь бардак – рявкнул он.

– Сам убирай, за своей сумасшедшей – брякнул Ник, выбирающейся из-под груды спортивного инвентаря.

Глаза Кела сузились:

– Либо ты уберешь, либо вся школа будет знать, что тебя избила девчонка. Или ты сам побежишь жаловаться? Представляю себе, как все будут ржать! Здоровый бугай жалуется на девочку весом с птичку. Эта хохма дорого стоит.

Ник понуро молчал. Команда одобрительно сопела.

– Кел – позвала я, задыхающимся голосом.

Кел потащил меня на выход, по пути я рассеянно проговорила, выпуская остатки ярости:

– О, Чейз мне так жаль. Говорят, что мужчина растет до 25 лет. Может у твоего достоинства все впереди.

Кел недовольно фыркнул и повел меня быстрее во двор. На свежем воздухе мне немного полегчало. Дышать стало свободней, мутная пелена перед глазами постепенно исчезала.

– Ты мне можешь объяснить, что это было? – теребил меня Кел.

Я поставила руки в боки, и задрала голову к небу, стараясь дышать нормально:

– Кел, скажи мне, что-нибудь приятное, пожалуйста. Срочно! – перебила я.

Наверно, что-то странное было в выражении моего лица, потому, что Кел подошел и погладил меня по щеке.

– Я люблю тебя – бухнул он.

О, Господи. И что мне ему ответить? Я неподходящая для тебя девушка потому, как периодически превращаюсь в зверя и могу убить в порыве ярости? Так, что ли?

Я сочла за благо промолчать, и лишь потереться носом о его плечо.

– Ну, может ты мне, все-таки расскажешь, - сдавленно сказал Кел, отстраняя меня. Он старался не показывать вида, но его задело мое молчание.

Прости

Кел!!!! Ты даешь так много, а я ничего взамен. Возможно, если, я не буду поощрять тебя, тебе надоест, и ты меня бросишь. Сама я сделать этого не в силах.

– Ты представляешь, - начала я, стараясь уйти от опасной темы - он опять поспорил на меня. Поспорил, что отобьет меня у тебя на двадцать баксов. Я почти месяц провалялась на больничной койке, после той истории. Я более года никого к себе не подпускала. Я собирала себя по осколкам, по кусочкам. Я как партизан в засаде, все это время избегала встреч с ним, а заодно и со всей командой. А он опять за старое. Ненавижу его. Я бы его прибила. Хорошо, что ты меня оттащил!

Кел нахмурился и страдальчески скривил губы:

– Знаешь от любви до ненависти один шаг. Может ты так разорялась от испуга, что он проиграет. Первая любовь сильная штука. Этого нельзя стесняться, Эш.
– зло бросил он.

Я ошеломленно посмотрела на него. Он, что умом тронулся?!!!!

– Да, как ты можешь такое говорить? Вас даже нельзя сравнивать – рассерженно сказала я.

Кел передернул плечами:

– Эш, ты только скажи. Я все пойму.

Я подошла к нему и обняла за талию. И плевать, что скажут окружающие:

– О, Господи, ну, как мне тебя убедить? – простонала я – Для меня ты самый лучший. Когда мы встретились, ты показался мне таким красивым, совершенным. Я даже не надеялась, что ты обратишь внимание на такую неуклюжую курицу, как я. Ты заботливый, надежный и терпеливый, и я не знаю, как отблагодарить тебя. Ты очень добр ко мне. Ты мой рыцарь, мой спаситель. Ты самое хорошее, что есть в моей жизни. Поверь, никто кроме тебя мне не нужен.

Кел заметно подобрел, лицо разгладилось, тень едва заметной улыбки появилась на нем:

– Ты, правда, так думаешь? – сказал он, подняв одну бровь.

– Правда, правда. Честно, честно – скороговоркой пропела я, интенсивно хлопая ресницами.

– Прекрати хлопать своими веерами, ты сбиваешь меня с толку – со смешком проговорил Кел.

– Буду хлопать, пока у тебя голова не закружится, и пока ты мне поверишь – с лукавой улыбкой пообещала я.

Кел чмокнул меня в нос и с довольным видом положил руку мне на плечо:

– Ладно, дикая кошка, пойдем, отведу тебя в класс, отпускать тебя одну опасно, еще прибьешь кого-нибудь по дороге.

Его замечание, заставило меня проглотить горький смешок. Если бы, он, только знал, насколько в точку сказаны эти слова.

Остаток школьного дня прошел без приключений. Экзамен я, похоже, не провалила. По дороге домой я дала твердое обещание Келу, что через три часа буду готова для прогулки по парку. Я все еще чувствовала себя виноватой за неловкий разговор на школьном дворе. Своим согласием я хотела загладить ситуацию, абсолютно уверенная, что на сегодня я вылила всю ярость без остатка на Ника. И Келу ничего не достанется.