Оборотень (Приквел к Крестной дочери)
Шрифт:
— Это на него питание человеческим мясом так подействовало? — хмыкнул Диего, оценив размеры зверя.
Никого живого в этом доме, разумеется, не обнаружилось. Перешли в следующий. Здесь все выглядело еще хуже. Прямо на пороге лежала отгрызенная рука. Чуть дальше, за крыльцом — голова мужчины. В доме… та же картина: мухи, кровь, останки, вонь разложения. Вышли наружу.
«Скрип, скрип», — ветер усилился, и сорванная дверь принялась раскачиваться, завывая на все лады.
Только Тано подумал, что есть ему после увиденного еще недели две не захочется, как в этот же миг на крыльцо дома напротив вылетел Марко, перегнулся через перила и зашелся в мучительном кашле. Наверное, его тошнило, но голодный желудок уберег от позора.
Следом
Третий дом. Все то же самое. Один из жильцов попытался выбраться через узкое окно. В итоге половина его тела теперь лежала на траве под кустом, вторая, растерзанная в клочья, в доме.
Зашли в дверь. Проверили комнаты. Уже хотели уходить, но тут Себастьяну показалось, что он услышал чей-то всхлип. Почти на грани слышимого. Возможно, это свистнул ветер в дымоходе, но инквизитор решил проверить дом еще раз. Махнул Диего, мол, задержись, а сам снова прошел комнаты, тщательно просматривая все углы и убежища, где можно было спрятаться. Таких в убогом крестьянском жилище оказалось немного. Ничего так и не обнаружив, Тано, уходя, случайно пнул старую волчью шкуру, лежащую на полу перед распотрошенным тюфяком, и заметил люк, ведущий в подпол. На нем виднелись следы когтей, но кольцо оказалось сорвано. Скорее всего, поэтому зверь и не смог открыть вход в убежище.
Тано знаком попросил Диего следить за обстановкой, а сам просунул кинжал в щель и осторожно поддел лезвием люк. Не с первого раза, но удалось его открыть. Всхлипов слышно не было, но подпол все равно следовало проверить. В кромешной темноте ничего толком не рассмотришь, к счастью, еще при первом проходе жилища Себастьян увидел около очага разбросанные лучины. Подобрал с пола три штуки, поджег их разом, чтобы светили лучше. Опустил вниз свой импровизированный факел, разглядывая помещение. Здесь было совсем невысоко. Судя по всему, в подполе хранились продукты: сыр, домашнее вино, мешки с мукой. Никого живого видно не было, но очевидно, что уж гигантский медведь здесь бы точно не поместился.
Тано спрыгнул вниз. Тихо. Только издалека по-прежнему доносилось бьющее по ушам «скрип, скрип».
Сало, подвешенное на веревках к балке. Пара мешков с мукой в углу. Круги сыра на полках в ящиках. Бочки с вином и соленьями. И ничего больше. Себастьян уже хотел уходить. Ударил ногой по мешку с мукой и опять услышал тихий испуганный всхлип. Убрал кинжал в ножны, чтоб не напугать того, кто спрятался в убежище. Откинул оба мешка и увидел съежившегося мальчика. С виду тому было около шести или семи лет. Совсем малыш еще. Тано опустился на корточки, убрал подальше горящие лучины, чтоб не слепили.
— Эй, как тебя зовут? — спросил он.
Мальчишка вжался в земляную стену и молчал. Только дышал тяжело.
— Меня зовут брат Себастьян. Я из Ордена. Ты можешь меня не бояться. Мы защитим тебя. Иди сюда.
Малец испуганно запищал. Он явно не хотел покидать свое убежище. Пришлось снять плащ, закутать найденыша в него с головой, а потом позвать Диего. Себастьян передал ему свою трепыхающуюся находку, велел не открывать лицо, чтоб мальчишка не насмотрелся лишнего. Потом вылез сам. Вышли из дома. Ренато и Марко к тому моменту уже закончили со своей частью деревни, а потом перешли к крайнему дому с правой стороны. Дверь там, в отличие от остальных строений, оказалась наглухо закрыта. Начали выбивать, но толстое дерево не очень-то и поддавалось.
Увидев Диего с его ношей и Себастьяна, брат Ренато отозвал своего напарника, и они вместе подошли посмотреть, кого же удалось найти.
— Мальчишка, — в голосе командира креста послышалось недовольство. — Лучше б кто-нибудь более взрослый. Допрашивать пробовали?
— Да, — ответил
— Попробуйте еще. Мы пока закончим обход.
— Попробуйте, — проворчал Диего, опуская свою ношу на землю у крыльца. Малец к тому моменту уже утих и дергаться перестал. С этого места не было видно никаких трупов и крови, поэтому братья решили устроиться здесь. По-хорошему следовало отойти подальше от деревни, но зверь в лесу куда опасней, чем на открытом пространстве. Пришлось смириться с тошнотворным запахом и надеяться, что малец к нему уже принюхался за то время, пока прятался в подполе.
Себастьян снял плащ с головы мальчика. Перепуганные темно-карие глаза, черные волнистые волосы, торчащие в разные стороны. Тано хорошо помнил себя в его возрасте. Тогда мать казалась ему целым миром. Единственным родным человеком — жизнь незаконнорожденного не предполагает многочисленных доброжелателей и родню. Мать умерла, когда Себастьян был немногим старше найденыша, но умирая, она не бросила сына. Похлопотала, чтоб его взяли в Орден. Сложно сказать, как ей удалось уговорить монахов взять к себе восьмилетнего мальчишку, ведь обычно в послушники братства брали не раньше десяти. Как бы там ни было, служба в Ордене стала не самым плохим, что с Тано случилось в жизни. Судьба же вот этого мальчугана оказалась суровей. Мало того, что в один день лишился всего, натерпевшись страха, которой останется с ним если не навсегда, то надолго, так еще кто знает, какая жизнь у него начнется теперь. Ему бы отсидеться в тишине, успокоиться, а вместо этого сейчас вспоминать пережитое заставят. Лишь бы еще немым после такого не сделался. А то будет им допрос.
— Ты можешь ничего не бояться, — сказал Себастьян мальчику. Он смотрел на него и против воли видел самого себя перед появлением в Ордене. Найденыш даже внешне его напоминал, хотя, конечно, черными волнистыми волосами и темными глазами в Альвароссе сложно было кого-то удивить. — Мы пришли, чтобы спасти тебя.
Ответа не последовало. Только по-прежнему скрипела на ветру проклятая дверь.
— Хочешь? — Тано отстегнул кинжал и протянул его прямо в ножнах.
Нет ответа. Пришлось несолоно хлебавши вернуть оружие на пояс. Здесь бы сладость какая-нибудь пригодилась, да откуда бы ей взяться в карманах инквизитора?
— Трамонтано! Поди сюда, мальчик! — Себастьяну до сих пор не приходилось работать с детьми. Теорию он знал, но как ее применить на практике? Как убрать мальчугана из этой деревни? Как его накормить, как убедить в безопасности? Дестриэ был последней надеждой, ведь дети любят лошадей. Тяжело ступая копытами, явился Трамонтано. Посмотрел умными глазами на мальца, склонил голову, которая сама по себе была размером с половину ребенка.
Как ни странно, мальчишка не испугался. Напротив, его глаза обрели осмысленность. Рука робко потянулась к бархатистым теплым ноздрям жеребца. Тот не отшатнулся. Только покосился на хозяина, словно уточняя его реакцию. Себастьян кивнул. Жеребец ткнулся носом в протянутую детскую ладонь. Позволил себя погладить. Трамонтано был умнее многих людей. Себастьяну его отдали еще годовалым жеребенком, за год до распределения в боевой крест. С тех пор они почти всегда были вместе. Долгие семь лет. И понимали друг друга почти без слов. Потому Тано не сомневался в том, что конь все сделает как надо, хотя не будь приказа хозяина, он бы отгрыз протянутую руку не хуже медведя.
— Видишь. Тебе больше нечего бояться. Все будет хорошо, — теперь следовало начинать задавать вопросы, но Себастьян медлил, позволяя мальчонке опомниться и успокоиться.
Подошел Диего, сел на крыльцо рядом с найденышем и переключил разговор на себя, за что Тано был ему признателен.
— Так как тебя зовут? Давай знакомиться. Меня зовут брат Диего. А это брат Себастьян. И теперь ты, выходит, вроде как тоже один из нас. На, держи, — инквизитор протянул небольшой нож, который использовал для всяких мелких надобностей.