Оборотень
Шрифт:
– Нашел?
– Как не найти. В одном из "мерсов" остался радиотелефон, а эти придурки на радостях стали по нему названивать. Ну, съездил на станцию, взял распечатку телефонных разговоров. Вычислили. Приехали. Как говорится, око за око. Теми же прикладами по своим тыквам и получили. Плюс возвращение всего и штраф. И все довольны: отморозки наказаны, коммерсанты вернули свое, я - проценты. А главное, люди верят, что справедливость все-таки существует. Надо только знать, к кому обращаться.
В тот день, примерно полгода назад, Влад оказался необычно словоохотливым, в каком-то исповедальном настроении. Он рассказал немного о своей организации. Подобных ей в Москве и Подмосковье было около тридцати, и, по существу, Шелешев являлся теневым субпрефектом своего Восточного округа.
– Хочется выговориться, - пояснил он.
– Да и ты должен знать, что мы не какие-нибудь бандиты-разбойнички, как нас изображают в прессе. Ничего подобного. Есть уголовники, воры в законе - это другой бульон, а есть мы семья, бригада, называй как угодно. У самих у нас иной термин - пацаны. Так кличут друг друга мои ребята. Кто они? Прежде всего невостребованное поколение, молодежь от восемнадцати до тридцати лет. Попробовать себя в Семье может любой, но не всякий удержится. Не получится - гуляй на все четыре стороны, никто силой останавливать не будет, да и мстить тоже. У нас не гонконгская триада. А кто остается? Я тебе скажу, Тим. Это люди, вставшие с колен. Почувствовавшие, что могут жить свободно, не быть рабами общества. А для этого нужна особая, внутренняя дерзость. Нет, дерзновение так будет точнее. Приходят и по другим причинам - у кого финансовые трудности, кто романтик, но они, как правило, отпадают. Потому что не ставят перед собой главный вопрос, видят в нашей работе лишь внешний антураж или способ поправить свое материальное положение.
– А какой он - главный вопрос?
– спросил его Тим.
– Если не я, то кто же?
– Звучит как-то по-комсомольски.
– Звучит по-человечески. Вас запугивают рэкетом, мафией и прочим. Да, допустим. Но здесь нет голого вымогательства. Мы создаем защиту от беспредела. То есть выполняем те функции, с которыми не может справиться государство. Если хочешь, регулируем рыночные отношения. Мы - сознательные грешники, самообеспечивающаяся система, разрушенная с приходом пародии на демократию. В прежние времена, еще при советской власти, были воры в законе и были "цеховики". Они как бы составляли преступный мир. Одни обжили свое, не могут уместиться в новой системе координат, их отстреливает ФСБ, а другие - легализовались и теперь рвутся к управлению государством. Но тина и грязь на речном дне осталась. Кто будет делать профилактические работы, чтобы вся эта муть не хлынула наверх? Мы, Семья. Новая формация санитаров общества. И заметь, что у нас нет блатного жаргона, ломания пальцев и прочих воровских штучек. И огромные бицепсы не так важны, хотя без них тоже не обойтись. Больше ценится ум, честность, ответственность за дело, ну и, конечно, технические навыки. Причем у нас нет долгого продвижения, за два-три года, если проявишь себя, можешь сделать быструю карьеру, стать одним из лидеров группировки. Впрочем, и риск велик, не буду скрывать. Пацаны живут в постоянном напряжении. Никогда не знаешь, от кого, с какой стороны может последовать удар. Ты, наверное, слышал о разных разборках между бригадами? Вообще-то, они случаются редко, но бывают. Мы все стараемся не доводить наши отношения до крови. Никому это не выгодно. Но если это все же происходит, если кто-то погибает, будь уверен - жена и дети этого человека будут обеспечены всем необходимым. Я, да и другие лидеры, заботятся о членах бригады, об их семьях, как о своих собственных. Потому мы и называемся так - Семья.
– Смахивает на "Крестного отца".
– Ну какой же я дон Карлеоне? Я Владислав Шелешев. Я за порядок в стране. Но пока он не наступил, приходится брать на себя обязанности и судьи, и прокурора, и...
– Палача, - закончил за него Тероян, а Влад поморщился.
– То, что произошло с Россией, было задумано давно, - продолжил он. Будущая картина была видна лишь некоторым функционерам из верхушки КПСС, да аналитикам из КГБ. Они, если хочешь знать, перехитрили мировую закулису, пойдя ей навстречу, приняв ее правила игры. В схватке иногда бывает выгодно упасть, лечь под противника. Чтобы ухватить его за руки и перебросить через себя. Так и произошло. Россия валяется в пыли, но Америка с Европой зря веселятся. Они еще не понимают, что попали в мертвый захват и скоро полетят кувырком. Вот тогда на своей шкуре почувствуют всю боль и весь ужас поражения. В ближайшие год-два все изменится. Нынешние демократы начнут разбегаться, как тараканы, поливаемые крутым кипятком. Они будут лопаться с треском, словно надутые презервативы. Россия вновь развернется, но пойдет уже по своему, национальному, исконно русскому пути развития. И главное, теперь-то уже наконец станет действительно опираться на народные массы, сытые по горло и демократами, и коммунистами. Вся эта десятилетняя фантасмагория и была задумана, чтобы пробудить народ, его национальные инстинкты. Вот он насмотрелся на западный рай, и что же, принял? Да нет, ничего подобного. Проиграв, Россия, у которой никогда не было и не будет друзей, опять победила. Пожертвовав собой, хитрецы из КГБ спасли страну. Видно, и там сидели умные патриоты, державники. Они создали коммерческие структуры, которые в нужное время подхватят падающую власть, вставят подпорки в государственное здание.
– Куда же тогда денешься ты?
– Найду себе какое-нибудь занятие в тихом местечке. Стану разводить овощи и продавать на рынке. Буду отдыхать. Хватит, навоевался.
– Пенсию ваш профсоюз не выплачивает?
– С голоду не помру. А знаешь, кого я опасаюсь больше всего?
– Попробую угадать. Провокаторов?
– Нет, провокаторов и стукачей я всех знаю, не трогаю. Зачем? Новые заведутся, придется высчитывать. Кроме того, надо же через кого-то дезу подбрасывать? Нет, больше всего проколов бывает, когда пацаны гибнут, из-за обиженных, так называемых "демонов". Вот кто приносит настоящее зло. Они неуправляемы. Это те люди, которые побывали в Семье, вкусили крови и власти, но на что-то обиделись и ушли. Возомнили себя суперменами и решили вести собственное дело. Такой "демон" сколачивает шайку и начинает творить беспредел. На него не действуют слова, он лишен разума. Такие-то и опаснее больше всего, их надо уничтожать, как взбесившихся псов. Все несчастья из-за обиженных "демонов". Все беды из-за этих оборотней.
Сейчас, когда они стояли под развесистыми кронами, удалившись от Ярославского шоссе, Шелешев слово в слово повторил ту давнишнюю фразу:
– Все несчастья из-за обиженных "демонов". Я имею в виду твоих мотоциклистов. И главного демона среди них - по кличке Серый.
– Как ты их нашел?
– Это было нетрудно сделать. Все мы, в какой-то мере, сообщающиеся сосуды. Я бы их тотчас распотрошил и вытянул что нужно, но беда в том, что они с чужой территории, где правит Мавр. А Мавр шутить не любит. Он даже у нас считается немного сдвинутым. Самый опасный тип из всех, кого я знаю. Через полчаса ты его увидишь на стрелке. Хочу, чтобы ты сам во всем убедился. Потому и пригласил с собой. Если Серый ходит под ним, в чем я не уверен, то нам до твоих мотоциклистов не добраться вовек. Пустой номер.
– Есть одно обстоятельство. Помнишь ту видеокассету, что мы нашли в сумочке?
– и Тероян рассказал Владу о кадрах, которые ему удалось обнаружить.
– Я не очень-то и удивлен, - хладнокровно отозвался Шелешев, обстругивая веточку.
– Демоны бесятся по-своему, а уж способны-то на все что угодно. Но ты не говори Мавру об этом. Вообще молчи. Вести переговоры буду я.
– А это не опасно?
– Всякое может быть, - прищурившись, Влад смотрел на него.
– Что, боишься?
– За Глорию.
– Тогда оставь ее здесь, в машине.
– Как же, согласится она. Легче привязать ее к дереву.
– Девушка, значит, с характером?
– С еще каким.
– Ладно, поехали. Нечего рассусоливать.
"Жигули" Терояна остались на обочине, а сам он вместе с Глорией разместились на заднем сиденье "Мерседеса", рядом с телохранителем. Тот лишь скользнул по ним взглядом, но глаза его ничего не выражали.
– Трогай, - сказал Влад.
– Не люблю опаздывать. Ехали молча. Все в машине были как-то напряжены и сосредоточены. Минут через десять свернули с шоссе на грунтовую дорогу, миновали водонапорную башню и остановились метрах в ста за ней. Там, где возле кустарников уже стояли две иномарки с тонированными ветровыми стеклами.
– Вот они, - произнес Шелешев, не оборачиваясь.
– Тим, пошли.
Тероян заметил, как телохранитель сунул руку под сиденье, положил на колени "Калашников" и передернул затвор. Пока они шли, он успел спросить:
– Зачем оружие?
– На всякий случай, - отозвался Влад.
– Думаешь, они пустые?
Из первой иномарки также вышли два человека и направились им навстречу. У одного из них - массивного и грузного - вся кожа лица была в темных пигментных пятнах. "Мавр", - догадался Тероян. То, что его, возможно, держат под прицелом, вызвало неприятные чувства - какой-то холодок пробежал по спине. Вот сейчас, подумалось ему. Мавр и тот, второй, отскочат в стороны, упадут, а из "Ягуара" раздастся автоматная очередь. Мало ли что они там не поделили, два лидера? Солнце уходило за горизонт, а вокруг все было сонно и тихо, лишь какая-то пичужка насвистывала свою песенку. Но ничего не произошло. По крайней мере, пока.
– Привет, Шель, - сказал Мавр, даже не взглянув на Терояна. Голос у него оказался густым, бархатным.
– Здравствуй, - ответил Влад.
– Давно не виделись.
– Зачем звал?
– Мне нужен Серый. И его команда.
– Тебя стали интересовать гомики?
– Нет, Мавр. Гомики меня интересуют только с научной точки зрения.
– Тогда зачем?
– Мне кажется Серый творит в твоем районе какую-то гнусь. Он зарвался.
– Если кажется - крестись, Шель. Ты ведь у нас верующий. Серый мне дорогу не переходил. У меня здесь все в порядке.