Оборотень
Шрифт:
– Мы с вами сумасшедшие, - шепотом сказала она.
– Все нормальные люди готовятся ко сну, а мы бродим среди могил и что-то ищем.
– Но здесь не только могилы, - также шепотом ответил Тероян.
– Тут целый океан людских слез. И море радости, любви, счастья, которое они унесли с собой, в иной мир. Они уже причастны к тайне бытия и взирают на нас ласково, но насмешливо, как на несмышленых детей. А что осталось нам? Страдания да блуждания в поисках истины и света.
– И любовь, - отозвалась девушка.
– Пока мы живы.
– Это всего лишь миг. Перед вечностью, ожидающей нас.
– Пусть миг, но он может быть прекраснейшим в жизни. Может остановиться на своем взлете навсегда.
– Как?
– Со смертью. Почему люди не умирают, когда достигают предела счастья?
– Потому что ждут еще большего. Кто знает - где этот предел, и есть ли он вообще?
– Тероян отпустил Глорию.
– Пойдемте дальше. Кладбище располагает к философскому осмыслению жизни. Я бы именно здесь читал лекции о Канте и Гегеле. И непременно в полночь, чтобы студенты держались за руки и не отвлекались, а дрожали от страха.
– А вам самому страшно?
– Нет.
– Тогда и мне тоже, - и девушка пошла следом за ним.
– Так я не услышал насчет бессмертия?
– напомнил Тероян.
– Я верю в переселение душ, - ответила Глория.
– В седьмом веке я была воином-мамлюком у одного султана. Вот только имя его подзабыла.
– А говорите - память плохая, - улыбнулся Тим.
– Вон, даже седьмой век вспомнили. Так что наше время как-нибудь одолеем. Внимание! Кажется, мы набрели на что-то интересное.
Они уже удалились в глубину кладбища и сейчас увидели слева белеющие среди редких березок стены какого-то здания, похожего на большой склеп с куполообразной крышей. Дорожка к нему была растоптана, виднелись даже следы шин. Тероян посветил фонариком.
– Вроде бы тут ездили на мотоцикле, - пробормотал он, присев на корточки. Девушка опустилась рядом с ним.
– И вон там тоже, - они прошли несколько метров - к другой тропинке.
– И здесь. Похоже, что к склепу подъезжали с разных сторон. Целая группа. А ну-ка заглянем внутрь.
Если в склепе когда-то и были двери, то их давно сорвали, теперь на их месте зиял темный пролом, сохранивший очертания арки. По карнизу тянулись замысловатые изображения, а возле стен все поросло крапивой и папоротниками, высотой с человеческий рост. Тероян, светя фонариком, шагнул в пролом, нагнув голову, и остановился как вкопанный. Прямо перед ним, посередине склепа, был установлен каменный пьедестал, на котором когда-то, очевидно, стоял гроб с покойником. Теперь он был пуст, словно поджидал нового хозяина. Но не сырой могильный воздух и не дыхание прячущейся где-то поблизости смерти взволновали Терояна, заставили его замереть. Ему показалось, что он узнал этот пьедестал, даже его сколотый с бока край. Он видел его на кадрах кассеты. Только тогда на нем лежала черноволосая девушка...
– Что с вами?
– спросила Глория, о которой он почти позабыл, захваченный своими мыслями.
– Нет, ничего, - отозвался он чуть хрипло.
– Уютное местечко.
Он посветил вниз, осматривая цементный пол.
– Что это за бурые пятна?
– девушка нагнулась.
– И вон еще.
– Я так думаю, что кровь, - сказал Тероян, тщательно высвечивая каждый метр. В углу он обнаружил две пустые бутылки из-под водки клинского разлива, у одной из них было отколото горлышко. В стене - небольшая запертая дверь. А еще через пару шагов нашел металлический кружок с разорванной цепочкой. Он поднял его с пола и показал Глории. Это был медальон с изображением сатанинской морды с рогами и козлиной бородкой. Хорошо знакомый ему.
– Бр-рр!
– сказала девушка, ежась.
– Действительно похолодало или мне так кажется? Будто озноб бьет.
– Ну все, пошли отсюда, - произнес Тероян, гася фонарик. Он сделал это случайно, но они остались в кромешной темноте, лишь входной пролом заливало лунным светом, а перед ним стояла застывшая фигура какого-то существа с растопыренными руками, словно пытающаяся помешать им выйти из склепа. Глория испуганно вскрикнула.
– Спокойно, - прошептал Тероян, включив фонарик.
– Это березка, - он нашел руку девушки и сжал ее пальцы.
– Идем.
Через минуту они уже шли по тропинке, выбираясь с кладбища, оставив позади и склеп, и ту тайну, которую он хранил.
Обратный путь до харчевни занял минут двадцать пять. В доме светилось только одно окно - на первом этаже, а за прозрачным тюлем вырисовывалась голова хозяина с трубкой.
– Как Сталин, - заметил Тероян и постучал по стеклу. Алекс отворил дверь, и они вошли в дом.
– А я вас заждался, - сказал хозяин.
– Думал, заблудились. Уже хотел пойти искать. На кладбище были?
– Нет, - слукавил Тероян.
– Так, бродили по окрестностям.
– Рисковые вы люди. А ведь береженого бог бережет. Пойдемте, покажу ваши комнаты, - и он откровенно зевнул, обнажив желтые зубы. Тим и Глория поднялись следом за ним по винтовой лестнице, расположенной напротив входа. Длинный коридор делил второй этаж на две половины и упирался в дверь одной из комнат. Еще по паре номеров находились слева и справа.
– Вот ваши апартаменты, - сказал Глории хозяин, открывая ближайшую дверь.
– А вот - ваши, - он провел Терояна в конец коридора.
– Спите спокойно.
– А ключи?
– спросил Тим. Ему не понравилось, что их комнаты находятся так далеко друг от друга.
– А зачем? Там, внутри есть задвижка, если угодно. Да никто и не войдет. Свет гасится здесь, - он два раза щелкнул выключателем.
– А входную дверь я запираю на замок. Туалет и душ внизу, рядом с кухней. Когда вас разбудить?
– В восемь.
– Чудненько. Сам-то я встаю в шесть. А завтрак сюда подать?
– Нет. Мы выпьем кофе во дворе, за столиком.
Когда хозяин ушел, Тероян постучал в комнату к девушке. Она стояла возле окна, рядом с узкой кроватью. В номере, напоминавшем монастырскую келью, из мебели были еще небольшая тумбочка и стул. Первым делом Тим осмотрел задвижку на двери - обычный шпингалет, который можно было выдавить без всякого усилия плечом. Он покачал головой.