Оборотни. Медвежья услада
Шрифт:
Протяжный стон не заставил себя ждать. Вот и славно!
Бьярг медленно обласкал тугое колечко, чтобы слюна помогла унять боль. И вновь вернулся к бархатным складочкам.
Ах, до чего сладкая девочка!
Никогда не любил такой ласки, а между ножек истинной, казалось, всю бы жизнь провел. Каждый день пробовал тягучий любовный сок, не пропуская ни одной капельки.
В паху ныло так, что яйца поджимались, но Бьярг старательно вылизывал истинную. Тонкие нити Связи дрожали и наливались силой, связывая
Каждая близость — еще один стежок в плетение их, теперь уже общих, судеб. Стон, вздох, даже просто взгляд — все это укрепляло Связь, делая ее нерушимой.
Никогда еще Бьярг не был так рад разраставшемуся в груди пожару. Ни одну жонку не ласкал с таким пылом, заботясь прежде всего о ней, а не о своем удовольствии.
Любимая призывно выгибалась, тихими стонами подстегивая касаться все жарче.
Пташке нравилось, когда они с братом брали ее языком и пальцами.
Бархатная плоть сжалась в первой сладкой судороге, а вкус любовного сока стал ярче. Истинная громко застонала, дергаясь ему навстречу. А Бьярг раскрыл нежные складочки, как мякоть спелого плода, и толкнулся языком глубоко внутрь.
Хрип Пташки утонул в густом рычании брата.
Едва дождавшись, пока Бьёрг изольется в сладкий ротик, Бьярг вытащил истинную из воды и повалил на пол. Накрыв ее собой, подхватил под коленку и, отведя широко в сторону, двинул бедрами.
— Ах!
Пташка выгнулась и задрожала, зажимаясь так тесно, что он чуть не кончил от первого же движения.
Стиснув зубы, Бьярг судорожно толкался вперед, но в животе скручивало от поступавшего валом удовольствия.
А когда Пташка закричала во второй раз, кончая сладко и долго, тут и он не стерпел — излился так бурно, точно месяц женского тела не пробовал.
— Хороша банька, — прохрипел, целуя обмякшую Пташку. — Повторить бы…
— Животное, — беззлобно выдохнула любимая.
Засмеявшись, Бьярг подхватил Пташку на руки. Рядом сразу же очутился Бьёрг с полотенцем и помог ее закутать.
— И я такое прозвище хочу, — заявил лукаво. — Надобно доказать, что достоин.
Пташка затрепыхалась, но слишком неубедительно.
Рассмеявшись, они с братом потащили добычу в логово.
Кровать уже сготовлена — большая и чистая. Пора бы на ней любимую повалять.
Бьёрг
За окнами брезжил рассвет. Сухой будет денек, солнечный… Такой и нужен. Не хотелось бы любимую под дождем к идолу Отца вести.
Бьёрг невесомо поцеловал спавшую девушку в макушку и отстранился.
— Поспал бы немного, — сонно шепнул Бьярг, но истинную тут же сгреб в объятья и потянул себе под бок.
— Вот ты и спи. А я проверю, как дела идут. Все готово должно быть. А то пошлет нас Пташка в задницу к троллю.
— Она и так пошлет. Шутка ли…
И брат замолчал. Но Бьёрг знал, что осталось несказанным.
Норовистая им девочка попалась, гордая. Настоящая воительница! А сколь умна… Нарадоваться невозможно ее смекалке и умению вести счет! И хороша, к тому же, что личиком, что в постели.
Еще раз обласкав взглядом обнаженное девичье тело, Бьёрг поднялся на ноги.
Пташка беспокойно заворочалась.
Связь крепла быстро, и со временем любимая научится чувствовать их душой, а не только телом.
Вот и сейчас Эви хмурилась, по наитию стремясь вернуть его обратно.
Бьёрг и сам бы этого хотел! Нет ничего приятнее, чем утром полюбоваться на спящую Пташку, а затем разбудить ее лаской и поцелуями. Неторопливо насладиться тугим девичьим лоном, все еще мокрым от семени и любовного сока. Очень скоро придет время, когда Эви сможет понести от них дитя.
Но этот выбор они с братом оставили за истинной.
Нельзя принуждать Пташку к беременности, сколь бы сильно ни хотелось огладить круглый животик и послушать, как стучит маленькое сердечко новой жизни.
Бьёрг неслышно вздохнул и, не оглядываясь, пошел прочь.
Селение уже просыпалось.
Чуткий слух зверя ловил скрип отворявшихся дверей, людской говор и рев голодной скотины. Острый взгляд выхватывал мелкие детали, а чутье — запах пищи и витавшее в воздухе предвкушение.
Сегодня быть празднику.
Ох, только бы Пташка не швырнула подарки им в морду…
— Доброе утро, коунг, — пропела спешившая навстречу молодка. — С возвращеницем…
Голубые глаза селянки хитро блестели, от тела исходил нежный аромат желания.
Они с братом никогда не жаловались на одиночество. Едва щетина пробиваться стала, девки сами полезли в штаны, часто желая разделить постель на троих. А уж когда Отец Медведь силой одарил…
— И тебе не хворать, — кивнул сдержанно и дальше пошел.
Позади разочарованно вздохнули.
Ну а на что надеялся? Есть еще дуры, что мнят истинную чем-то вроде досадной случайности. Нашлась? Не велика беда, подвинется! А вот и нет.
Зверь недовольно заворчал, припоминая выходку Асгерд.
Давно пора этой суке на место указать, да Бьярг все телился, как дурачок деревенский. Подружкой считал!
Может, в юности так оно и было, а как девка в рост пошла, то весь ум в сиськи перетек.
Бьёрг быстро смекнул, что толку от нее никакого — в голове одни подарки да постельные забавы. Попробовал пару раз и бросил, а Бьярга зацепило… В задницу, видать, исправно давала.
Ну ничего, недолго ее терпеть осталось.
После случившегося и брат наконец-то прозрел.
Бьёрг взбежал по лестнице, ведущей к крыльцу дома Старейшины. Теперь уже Старейшин.