Оборванные нити. Том 3
Шрифт:
— Ты думаешь, станет? — усомнился Сергей. — Неужели похоже, что этот скользкий тип меня выживет?
— В наше время все бывает, — задумчиво проговорил Морачевский. — Журенко тот еще гад, мне мать про него много рассказывала. И у него крепкие связи в области. Думаешь, он почему никого не боится? Да потому, что из-за этих связей его никто не трогает — себе дороже. И если Валера поставит перед собой цель пропихнуть твоего Вихлянцева на должность начальника Бюро, то пропихнет, можешь не сомневаться. Ты с директором «Ритуала» знаком?
— Ну да, — кивнул Саблин, — приличный
— Ну, я-то с ним не вась-вась, мне не с руки, а ты бы предупредил его на всякий случай, что на его бизнес позарились. Журенко не только тебя без должности оставит, но и его без «Ритуала», можешь мне поверить. А предупрежден — значит, вооружен. Поговори с ним.
— Ладно, спасибо за подсказку, обязательно поговорю. А ты-то что ж столько времени молчал? Почему сразу не сказал мне, когда узнал?
Глеб смущенно улыбнулся.
— Ну… Понимаешь, получается, что я вроде как сплетни развожу. Подсмотрел, подслушал, пересказал… Самому неловко. Я бы промолчал, честно тебе признаюсь, если бы все так круто не повернулось. А когда узнал, что ты Вихлянцева уволил, а он на тебя в суд подал, тогда и решил, что лучше тебе всю подноготную видеть четко.
— Жалко, — Сергей покачал головой. — Если бы я раньше узнал…
— То что? Что изменилось бы? Ты бы его убил, что ли? — усмехнулся Глеб.
Сергей грустно рассмеялся. И правда ничего не изменилось бы. Методы, которыми он вел свою войну с Вихлянцевым, остались бы точно такими же. Только, может быть, на душе было бы еще более гадко.
Поскольку Глеб спиртного не употреблял, Саблин к приходу гостя вооружился не крепкими напитками, а несколькими бутылками пива, однако выпил всего одну бутылку — и всякое желание продолжать пропало. Он слушал Глеба, вяло жевал нарезанные тоненькими пластинками копчености, и по мере того, как открывался ему истинный образ Юрия Альбертовича Вихлянцева, все ярче становилось странное ощущение: как будто он наелся дохлых мышей.
— Холостой вид у твоего жилища, — сказал ему Глеб. — Чего ты семью-то не привезешь? Или они не хотят на Севере жить? У тебя жена кто по профессии?
Это было странно, но за все время знакомства и, в общем-то, теплых дружеских отношений между ними никогда не заходил разговор о семейной ситуации обоих. Саблин понятия не имел, был ли Глеб женат и есть ли у него сейчас подруга, равно как и не рассказывал ему о Лене и Даше. Об Ольге и о том, что она уехала, Глеб, разумеется, знал, но дальше этого его информированность не простиралась. Сергей не рассказывал — он не спрашивал.
— Учитель младших классов, в школе работает.
— Ну вот видишь! У нас сфера образования вместе с культурой и здравоохранением входит в список тех, кому северные надбавки выплачиваются в первую очередь. Она бы тут у тебя, знаешь, сколько зарабатывала? Вдвоем да за столько лет вы бы уже на квартиру себе заработали.
— Да у нас есть квартира, — равнодушно отозвался Сергей.
— Купили бы побольше, попросторнее. Деньги никогда не помешают. Почему ты ее не привозишь? Она не хочет? Или ты?
— Я, — коротко ответил Саблин, не желая вдаваться в подробности.
— Из-за Ольги
— Именно. Ольга за мной сюда из Москвы приехала. Это дорогого стоит.
— Да ну? — искренне удивился Глеб. — Надо же… А я почему-то считал, что вы только здесь познакомились. Ну, знаешь, как это бывает: два москвича, приехали на заработки, познакомились, оба одинокие, потянулись друг к другу… Как-то так. Я думал, у вас все банально, как у многих.
Сергей покачал головой.
— Нет, Глеб, у нас не так. Я с Ольгой познакомился, еще когда женат не был. Вот с тех пор мы и вместе.
Глеб с недоверием посмотрел на него.
— А на кой ляд ты тогда женился, если у вас с Ольгой Борисовной тогда уже было?.. А, понял: тебя на пузо взяли, да?
Саблин поморщился: его покоробила такая грубость. И вообще, это было неправдой, Лена не пыталась его на себе женить, он сам принял решение и сам несет за него ответственность. Несет до сих пор. Хотя Дашка уже давно совершеннолетняя, но он за почти двадцать лет приучил Лену к тому, что заботится о ней, обеспечивает ее и решает серьезные проблемы, когда таковые возникают: устраивает, организовывает, договаривается и платит. Да, не лично, да, по телефону, но что это меняет? Главное, что проблема решается, и Лена твердо знает: что бы ни случилось — Саблин стоит за ее спиной и всегда поможет. Ну и что, что он ее не любит? Он приручил ее, приучил к определенному образу жизни и уровню комфорта и не может вот так, ни с того ни с сего, лишить жену того, к чему сам же и приучил.
Но не объяснять же все это Глебу Морачевскому! Поэтому Саблин ограничился еще одним коротким:
— Нет. И не имеет смысла это обсуждать.
Глеб не обиделся. Он с любопытством прошел по квартире, в которой был в первый раз, пробежал глазами названия на корешках книг, задержался возле стойки с дисками, повертел в руках некоторые из них, потом взгляд его задержался на пустой коробке из-под «Веревки и кольта»: сам диск был вставлен в проигрыватель, Саблин накануне для успокоения нервной системы решил посмотреть любимый фильм.
— Слушай, это что за тетка на картинке? — спросил Глеб. — Что-то лицо знакомое. Где я ее мог видеть?
— В кино, надо думать, — усмехнулся Саблин. — Актриса все-таки.
— Да нет, я понимаю, что в кино, но в каком? Это же фильм шестидесятых годов, меня еще на свете не было, а уж когда я начал в кино ходить, эта тетка наверняка уже была глубокой старухой, и фильмов, где она молодая, уже не показывали.
— Показывали, только не в кино, а по телевизору, и до сих пор показывают раза по три в год.
Он назвал три самых известных фильма с участием этой актрисы, которые действительно регулярно прокатывали в телеэфире.
— Точно! — воскликнул Глеб. — Я и смотрю — лицо знакомое. Мелькала она на экране. Но это же про любовь-морковь… Неужели ты такое смотришь?
— «Веревка и кольт» — не такое, не про любовь. Это… даже не знаю, как тебе объяснить. Для меня этот фильм вроде психотерапии. Грустный, медленный, расслабляющий.
— Ага, — подхватил Глеб, — и в конце хорошие парни всех победили, а главные герои поженились, да?