Оборванные нити. Том 3
Шрифт:
— В конце все умерли, — очень серьезно ответил Саблин. — И плохие, и хорошие. Месть никогда не приводит к достойному результату. В общем-то, фильм именно об этом.
— Дашь посмотреть?
— Прости, не дам. Он всегда должен быть у меня под рукой. Этот фильм — мое спасение, мое лекарство от всех напастей. Ты из Интернета скачай, он там есть.
— Ладно, — согласился Глеб. — Обязательно посмотрю, очень уж мне любопытно, что может стать лекарством от всех напастей для такого мужика, как Сергей Михайлович Саблин.
Он снова принялся осматривать комнату.
— Чисто у тебя, — одобрительно сказал он. — Сам убираешься? Или кто-то приходит?
— Приходит подружка Ольги, убирается.
— Только убирается? — лукаво осведомился
— Да иди ты! — рассмеялся Саблин. — У тебя одно на уме: бабы. Впрочем, такие твои годы. Я в твоем возрасте тоже о женщинах думал больше, чем о деле.
Глеб внезапно посерьезнел и словно бы даже засмущался чего-то.
— Серега, а как тебе моя мать?
Саблин вытаращил на него непонимающие глаза.
— В каком смысле?
— В прямом. Как женщина.
— Нормально, — он смешался, откашлялся, потом натянуто рассмеялся. — Красивая женщина, очень ухоженная, очень моложавая, обаятельная. Я не пойму, к чему ты…
— А ты ей нравишься, — заявил Глеб, глядя прямо ему в глаза. — Я ей так и сказал, что если она надумает выйти за тебя замуж, то я не возражаю.
— Ты что, обалдел, дружище?!
Саблин разразился непритворным хохотом. И с чего это у Морачевского такие удивительные мысли в голове появляются?
— И вообще, я женат, на минуточку. И разводиться не собираюсь.
— Большое дело! — хмыкнул криминалист. — Ты и с Ольгой Борисовной прожил столько лет, не разводясь. И ничего. Я же не в прямом смысле говорю, а в переносном. То есть если у вас что-то намечается, но тебя смущает мое отношение, то знай: я только приветствую. Представляешь, будем жить все вместе, в одной квартире, по вечерам общаться станем, разговаривать, кино вместе будем смотреть, политику обсуждать, городские сплетни, а мать будет кормить нас вкусными ужинами. Красота! А жениться официально вовсе не обязательно, никто от тебя этого не требует.
Теперь уже они оба хохотали. Саблину снова стало любопытно, как организована личная жизнь Татьяны Геннадьевны, есть ли у нее мужчина, но спросить ее сына об этом он постеснялся.
После ухода Глеба Саблин понял, что остаток вечера, пожалуй, будет даже приятным. Сын Татьяны Геннадьевны ухитрялся сеять в душе Сергея умиротворение и уверенность, что все в конце концов будет хорошо — настолько он был спокойным, ровным и позитивным. Всегда после общения с ним настроение у Саблина поднималось, как и после общения с байкером-художником Максимом. Если бы не эти два человека, он бы, наверное, сошел с ума после отъезда Ольги, и только они, сами того не ведая, оказались для него спасательным кругом, помогающим удержаться на плаву.
Он решил перед сном провести время с книгой, заварил себе чаю, нарезал крупными ломтями лимон, сделал первый глоток и вдруг почувствовал, что не хочет ни чаю, ни чтения. Вновь вернулся отвратительный привкус обмана. И снова стало тошно.
Однако оказалось, что исковое заявление в суд о восстановлении на работе было не единственным «выступлением» Юрия Альбертовича. Выяснилось, что, пока он находился на больничном, у него было достаточно времени, чтобы написать целую кучу жалоб на Саблина в прокуратуру. Вероятнее всего, писать эти жалобы ему помогал зампрокурора города Журенко. Одной из претензий, высказанных в жалобах, было то, что в Северогорском Бюро судебно-медицинской экспертизы эксперты перегружены работой, однако денег за фактический объем проделанной работы не получают, и заработная плата начисляется без учета интенсивности, хотя объемы работы значительно превышают рекомендуемые нормативы. В Бюро существует резервный ставочный фонд, на который начисляется финансирование, но этим фондом начальник Бюро Саблин С. М. распоряжается по своему усмотрению, присваивает себе заработную плату других экспертов и необоснованно увеличивает зарплату своим приближенным. Еще одним обвинением стало обвинение в том, что Саблин вместе с бухгалтером предоставляет в Департамент финансов городской администрации
Тот же зампрокурора Журенко сказал «фас» прокуратуре, которая тут же начала бесконечные проверки Бюро и его начальника. Явился ОБЭП, сотрудники которого изъяли все финансовые документы, но ничего не объяснили, бросив несколько уклончивых слов о том, что к ним, дескать, поступила оперативная информация о совершении экономического преступления, и они теперь ее проверяют. Обыск длился до позднего вечера, и работать в этот день Саблину уже не довелось. Но и на следующий день пришлось тратить время на вещи, весьма далекие от судебной медицины: писать докладную записку начальнику областного Бюро, поскольку Северогорское Бюро, несмотря на всю свою самостоятельность, все-таки являлось филиалом, потом долго разговаривать с начальником областного Бюро, который пообещал узнать все, что может, в правоохранительных органах. Оказалось, что на уровне области никто инициативы в проведении проверок не проявлял, значит, ноги у всей этой катавасии росли на уровне Северогорска.
Сергей надеялся на то, что назначенный на середину мая суд по иску Вихлянцева расставит все точки над «i» и положит конец этой бессмысленной, на его взгляд, войне, но судебное заседание неожиданно перенесли на август, как объяснили Саблину — по просьбе истца, который нездоров и должен пройти курс лечения. Однако в августе суд снова не состоялся, поскольку истец выступил с очередной инициативой о переносе судебного заседания в связи с невозможностью его адвоката участвовать в процессе. Почему-то суд проявлял к истцу невероятную благосклонность и удовлетворял все его ходатайства о переносе сроков, а ходатайств этих было еще несколько, каждое — по вполне уважительной причине. Саблин понимал, что из него таким нехитрым способом просто вытягивают душу. И еще он понимал, что суд являет свою милость истцу Вихлянцеву не по собственному желанию, а явно с чьей-то подачи.
Тем временем в прокуратуру пришла еще одна жалоба на то, что Саблин препятствует работе общественных выборных органов в Северогорском Бюро судмедэкспертизы. Когда началась проверка и по этому факту терпение Сергея лопнуло, и он снова позвонил Кашириной. На этот раз у нее не было свободного времени в ближайшие дни, чтобы встретиться с ним, и пришлось вкратце рассказать ей все по телефону.
— И всего-то? — рассмеялась Татьяна Геннадьевна. — Да не обращайте вы внимания, Сергей Михайлович! Сейчас модно бороться с коррупцией, поэтому прокуратура и следственный комитет с удовольствием жонглируют этим термином, чтобы казаться «впереди планеты всей». Каждый же хочет прогнуться перед вышестоящим начальством, вот они и стараются. Постараются еще немножко — и успокоятся.
— Но мне работать не дают! — взвыл Саблин. — Я уже год ничего не могу делать, у меня нет времени провести вскрытие и написать заключение, я только отбиваюсь от проверок, даю объяснения, пишу какие-то бесконечные бумаги. Я же в конце концов эксперт, а не специалист по технике речи, пустите меня в секционную и не заставляйте отвечать на вопросы в кабинетах.
— Ну-ну, будет, Сергей Михайлович, будет, — пыталась успокоить его Татьяна Геннадьевна. — Возьмите себя в руки. Перестаньте так волноваться. То, что у вас происходит, до крайности неприятно, я согласна, но это совершенно не смертельно. Под стражу вас не возьмут и уголовное дело против вас не возбудят. Побегают немножко, поизображают активность — и утихомирятся. Не придавайте этому такого большого значения, поверьте мне, все обойдется. Надо просто перетерпеть.