Обратная оговорка
Шрифт:
— А если эту дыру пробили изнутри, а не снаружи? Проломленная стена вылетела в подкопанный коридор. Это же проще и точнее, — предположил генерал.
— Согласен. Мне ваша идея нравится. Но саперы вашу версию отметут. Дело в том, что в стене просверлили девять дыр глубиной в десять сантиметров и диаметром два сантиметра. Это уже проверено и доказано. В каждую дырку вставлена пальчиковая шашка с пластидом. Сантиметров двадцать длиной. Далее был установлен детонатор и длинный провод. Подрывнику пришлось выползать из коридора в общий тоннель. Иначе его разорвало бы огненной волной. И вряд ли бы он выжил, оставшись в сейфовом отсеке. Комната квадратная, и спрятаться в ней негде.
— Ладно, — кивнул Таранда. — Тогда ответь мне на другой вопрос. Мы не могли войти в отсек. Компьютер остался без жесткого диска. Все грабители вошли туда, собрали сумки и вылезли в проход. Все. Дело сделано, до свидания. Кто сломал компьютер, куда делся жесткий диск? Они не могли его забрать. Значит, сообщник до сих пор находится в банке.
— Не уверен, Иосиф Данилыч. Жесткий диск можно бросить в унитаз или в бачок. Он же небольшой.
— Его могла вынести из банка жена мэра. Она же выходила на улицу.
— Пока вы до нее добрались, с нее глаз не спускали снайперы и фотокамеры. Она рухнула на землю и потеряла сознание.
— Это мы проверим, когда просмотрим все материалы, — холодно ответил генерал. — Давай мне этого диггера, а потом приведи Колодяжного.
Мальчишка, вошедший в кабинет, показался Таранде сопляком и оборванцем. Он даже не знал, как себя с ним вести. Но сейчас этот парень мог сделать важное заявление. Лучше быть с ним вежливым, и генерал улыбнулся.
— Спасибо, что пришли.
Парень оглянулся. За ним никто не стоял. Значит, мужик, сидящий за столом, к нему обратился на «вы».
— Пришел-то я давно. Меня не пропускали.
Парень подошел к столу и положил рулон бумаги размером с ватманский лист.
— Я нашел вашу точку. — Он развернул первый рулон и ткнул пальцем в непонятную паутину, похожую на схему метрополитена.
— Здесь находится банк. — Он взял со стола ручку и нарисовал квадрат. — С правой стороны проходит главный аркообразный канал шириной в два метра, высотой в три. Полукруглый, как в метро, и выложен камнем. Таких каналов у нас двенадцать. Остальные мелкие и узкие. Всего их сто двадцать семь. Строились во время войны. Хотели сделать что-то похожее на метро. К нам эвакуировали очень много военных заводов. Склады с боеприпасами хранить в городе было опасно. Одна бомба попадет на склад, и прощай все заводы. Вот тогда и начали копать подземный город. С конвейера сходило по пятьдесят тысяч снарядов в день. Вывозить не успевали. А немцы уже к Москве подошли. Эти подземелья нас спасли и в мирное время. В шестьдесят восьмом году река вышла из берегов и едва не затопила город. Но вся вода ушла вниз. Мы уцелели. Правда, меня тогда на свете не было. Отец рассказывал.
— Знаю, знаю. Давайте с вами о схеме поговорим. Как вас зовут?
— Харитон Петрович, — вырвалось у парня. Ну раз уж его на «вы» называли, так и представляться надо соответствующе.
— Как, по-вашему, Харитон Петрович, подкоп делали долго?
— Нет. Почва у нас очень мягкая, оттого и фундаменты рыли глубокими. Дело в другом. В центре очень мало колодцев. Ближайший в конце улицы. Хорошо, когда можно высунуть голову наружу и точно определить, в какую сторону копать и какое расстояние отделает тебя от точки. А здесь не высунешься. У ребят были специальные навыки или приборы, о которых я ничего не знаю. На эту тему и говорить не хочу. Меня интересует их уход. И тут я вас порадовать не могу. Мы по каналам на надувных матрасах передвигаемся, чтобы не думать о веслах. Всегда начинаем с севера, поток нас несет на юг. Через семь кварталов ворота выходят к реке. В наших краях она не замерзает. Да и зима была теплой. А дальше катер или что-то посерьезней. Течение снесет тебя в реку за пятнадцать минут. Но в боковых ответвлениях течения нет. Вода там стоячая. Таких переулков по ходу хватает. Шесть с левой стороны, девять с правой. Сворачивай в любой. А там колодцы через каждые тридцать метров. До земли десять метров. Часть колодцев расположена на территориях свалок, заброшенных фабрик, частных гаражах. Я говорю о том, что они могут вылезти наружу в том месте, где их днем никто не увидит. Я бы начал проверку с гаражей. Вряд ли они рискнут сразу же делать ноги из города. Спешка нужна при ловле блох.
— Вы очень умный человек, Харитон Петрович. Можете оставить мне ваши схемы? Верну, разумеется, когда официальные получу.
— Конечно. Только держите меня в курсе дел, если моя версия себя оправдает.
— Зуб даю! — Генерал щелкнул ногтем о передний зуб.
Харитон улыбнулся и ушел довольным собой.
Схему тут же передали полковнику.
— Проверить каждый колодец.
— Сколько их? — спросил Жванец.
— А ты и посчитаешь! — крикнул Таранда.
Он едва держал себя в руках. К нему привели художника. Тот выглядел перепуганным и растерянным. Просидеть полтора часа с «миной» на ноге — тоже испытание не из простых. И опять генералу пришлось разыгрывать из себя фею-крестную.
— Присаживайтесь, Олег Антонович.
Худой, долговязый мужчина лет сорока присел на край стула.
— Почему вас заставили тащить деньги на третий этаж?
— В качестве наказания. Я звонил вам из туалета. Слишком часто отлучался, тем самым вызвал подозрение у сидящих за столом. За мной проследили. Выбили ногой дверь кабинки, вырвали телефон и раздавили его.
— Кто именно?
— Выбрали парня посильнее остальных, вот и все. Главарь всех предупредил. Кто даст полиции их описания, они разбираться не станут, а убьют всех. У нас забрали паспорта, а потом наши данные вывели в эфир. Передали их по радио во всеуслышание. Я не думаю, что они блефовали. О моем телефонном разговоре рассказали главарю. Вот тот и выбрал меня для акции с выбросом денег. Я должен был вынести мешки за дверь в подъезд, а потом захлопнуть ее. Поднять мешки к указанному окну, вспороть их и выкинуть пачки на улицу. Но я должен был дождаться, когда вертолет сядет на крышу. К ноге привязали бомбу. Он мне сказал, будто за мной наблюдают его люди с соседней крыши. Не подчинюсь — меня взорвут. Я видел людей на крыше дома напротив. Снайперы и репортеры с камерами. Их там хватало, и они не особенно прятались. Но как я понял, грабители уже покинули банк.
— Скажите, Олег Антонович, а зачем вы пришли в банк?
— Я взял кредит в полмиллиона в этом банке, оформил индивидуальную ячейку, где и храню деньги. Хочу свой музей открыть. Если доживу.
— Да, да, вы об этом уже говорили. Какой номер ячейки у вас был?
— Сто шестьдесят один.
Генерал глянул в список. На этом номере стоял крест. Это значит, она взломана. Но он промолчал.
— А что вы имели в виду, когда сказали мне, будто вас ничего не пугает?
— У меня нашли рак. Я не думаю, что долго проживу. Но я был поражен трусостью заложников. Мы сумели бы их смять. Но никто пальцем о палец не ударил. Своя шкура дороже. Кому какое дело до чужих денег? Но надо отдать должное преступникам. Они вели себя очень корректно, не хамили и даже голос не повышали. Интеллигентные бандиты, если их так можно назвать. И нарвались на интеллигентов. Сюда рабочий люд не ходит. Их Сбербанк вполне устраивает.
— Сколько их было? Вы всех видели?