Обратная сторона Зла
Шрифт:
– Народ, может, и понял бы, - подал голос Аскалон, который напряженно слушал, не перебивая, - а вот Мертвые вряд ли.
– Что ты хочешь сказать?
– Отец, я был на побережье – море не отступило. Зло – не Виринея.
– Как не отступило? – Правитель нервно заходил по комнате, но вдруг остановился. – То есть ты хочешь сказать, что зло – я?
Он ждал, что Аскалон станет отрицать это, но тот молчал.
– Не ожидал я от тебя этого, сын, не ожидал. Столько лет мы с тобой понимали друг друга с полуслова, столько лет ты верил мне – вспомни, ты ведь всегда советовался со мной по любому поводу! – и вдруг из-за слов глупой бабёнки, мерзавки, преступницы, на чьей совести не одна жизнь, ты обвиняешь меня – и в чем! В том, что я зло! Я! Правитель Города, создавший его своими руками и живший лишь его заботами много лет. И тебе в голову не пришло, что у этой задачки есть и другое решение?! – Ангелар опустил голову. – Не слишком ли быстро ты предал меня?
Аскалон сидел оглушенный и подавленный. Он чувствовал, что уже не уверен ни в чем. Его сил осталось лишь на то, чтобы спросить:
– Какое решение?
– Что? – поднял голову Ангелар, словно внезапно проснувшись.
– Ты сказал, что у задачки есть другое решение. Какое?
– А такое, - горько сказал его отец, - что если предположить, что я все-таки прав, и Зло все же Виринея, то море не отступило по одной причине: так как она еще жива. Тебе велено было избавить Город от Зла, но ты этого еще не сделал. Ты лишь изолировал ее, а это не означает полное избавление.
– Убить? – прошептал потрясенный Аскалон.
– Нет! Избавить Город от смертельной угрозы. Ты будущий Правитель. Пришло время решать: или ты станешь таким как я, непоколебимым Правителем, не боящимся испачкать руки ради интересов своего Города, или… Или никогда не станешь великим Правителем. У тебя три дня. Решай.
И Правитель жестом показал, что разговор окончен.
Утром Виринея проснулась от того, что ей показалось, будто кто-то ходит по комнатам. Она мгновенно вскочила, быстро оправила платье (она спала, не раздеваясь) и вышла из спальни. Она стояла в просторной комнате и прислушивалась к уже явственно слышавшимся шагам на лестнице.
Дверь отворилась и вошел Правитель.
– Ну, здравствуй, сестренка, - обвел он ее холодным взглядом. – Так вот ты какая стала. Сколько же мы не виделись?
Виринея глядела на него исподлобья и молчала. Ангелар обошел ее, рассматривая, и сел на стул. Помолчали.
– М-да, как-то не похожа наша встреча на свидание двух родных людей, - сказал Ангелар. – Ты, я вижу, тоже не испытываешь ко мне теплых родственных чувств, - он задумчиво постукивал ладонью по колену. – Значит, ты все видела. Тогда.
Виринея встрепенулась:
– Ага, он все-таки рассказал тебе. Значит, он мне поверил.
– Да, тебе удалось испортить мои отношения с сыном, если ты этого хотела.
– Море не отсупило? – спросила Виринея и, взглянув в лицо брата, улыбнулась. – Я знала.
Ангелар вскочил:
– Я начинаю думать, что цель твоей жизни – портить мне жизнь.
– Ты недалек от истины.
Правитель рассмеялся.
– После всего, что ты натворила много лет назад, ты снова появляешься, чтобы облить меня грязью перед сыном и нарушить наши планы. Почему ты не отдала ему свою половинку монеты?!
Виринея снова улыбнулась:
– Да, это было хорошо. У меня был удачный день тогда.
– Так вот, - Ангелар подошел к ней вплотную, - это был твой последний удачный день.
– Как мило! Ты мне угрожаешь. Теперь, когда у меня нет оберега и я заперта здесь.
– Да, тебе отсюда не выйти, живой точно, - Правитель обвел взглядом комнату. – Думаю, ты это уже поняла. Наверняка ведь попыталась прогуляться, увидев, что замков нет. Эта тюрьма великолепна. Еще один подарок Мертвых. Никаких запоров, решеток, заграждений. Но тот, кто попытается отсюда выбраться, через три часа умирает в страшных мучениях.
– Как же мне хотелось убить тебя все эти годы!
Ангелар развел руками:
– Увы. Ты лучше других знаешь, что это невозможно. Ну хоть в чем-то наши чувства взаимны, сестренка. Правда, моя мечта скоро осуществится. Конечно, я хотел бы устроить показательный процесс – мой народ давно не видел публичной казни. Но… Море не отступило, так что времени у меня нет.
– Убьешь меня прямо сейчас?
– Руки марать не хочется.
– Скажите пожалуйста! А я бы не побрезговала.
– Да, я знаю, ты за эти годы научилась убивать.
– Ты зачем приходил? Сообщить лично, что меня скоро убьют? Честь оказал?
– Пожалуй, ты права, - Ангелар кивнул. – Мне пора. А приходил я, чтоб посмотреть на тебя… в последний раз.
И не задерживаясь дольше, он вышел.
После его ухода Виринея опустилась на пол. Застыв, словно мертвая, она просидела очень долго, пока не услышала опять шаги. И через несколько минут в открытую дверь быстро и решительно вошел Угрим.
Он теперь жил на территории Дворца, в одном из множества домиков, предназначенных для прислуги, и пользовался полной свободой передвижения. О былых его преступлениях никто и не заикался, и он решил, что искупил их своим предательством. Правда, и приближать его к себе Правитель не спешил: никакой должности ему назначено не было, никаких поручений не давали. Ему не посчитали нужным сообщить об аресте его бывшей любовницы – он сам случайно узнал о том, что она здесь, в дворцовой тюрьме, и не смог удержаться от того, чтобы нанести ей визит. Само здание тюрьмы он нашел довольно быстро – его местоположение не было секретом, и теперь с удивлением рассматривал богатую обстановку этого необычного места заключения.
Увидев на ковре Виринею, он резко остановился, будто наткнувшись на невидимую преграду. Глаза пленницы сузились, она закусила губу, но не поднялась – смотрела на него, чуть приподняв голову, из-за закрывающих лицо каштановых прядей.
– Виринея! – вскрикнул возбужденно Угрим.
Она опустила голову и с презрением отвернулась.
– Нет уж, ты не отворачивайся, - он подскочил к ней и, схватив за волосы, повернул ее лицо к себе. – Я пришел поговорить. И на этот раз говорить буду я. Я слишком долго был твоим бессловесным рабом – пришло время платить по счетам, - единственный глаз его блеснул ненавистью.