Обратная сторона Зла
Шрифт:
Ворон обернулся – перед ним стояла Ива.
– Господин полицейский, он что-то натворил? – в голосе ее слышалось раздражение.
– Сударыня, вы его знаете? – подозрительно покосился на нее полицейский.
– Еще бы мне не знать собственного кучера! Я оставила его возле вон того магазина, вышла через пять минут, а его уже и след простыл! Тебе где велено было ждать? – обратилась она к потерявшему от удивления дар речи Ворону и потрясла пакетом с зеленью, который держала в руках.
Полицейский оглядел богато одетую барышню и попятился.
– Что мне теперь прикажешь, на себе овощи тащить? – продолжала, не обращая на него внимания, Ива. – Сколько раз говорить, стой, где приказано. Из жалованья вычту. Ну-ка, быстро пошли, – тут она изволила заметить съежившегося толстяка. – Господин полицейский, я могу его забрать?
Тот лишь что-то проблеял и, надвинув поглубже свою мятую шляпу, отошел.
Ива с Вороном быстро пошли прочь. Пройдя приличное расстояние, они свернули в глухой переулок и остановились.
– А я и не подозревал в вас таких актерских способностей, - улыбнулся Ворон.
– Я и сама не подозревала, - Ива тяжело дышала от быстрой ходьбы и от волнения.
– Кажется, вы спасли мне жизнь.
– Значит, теперь мы квиты.
– Вы о том случае на острове? Я уже, честно говоря, забыл о нем. Так давно это было.
– А мне кажется, совсем недавно, - она задумчиво теребила высунувшийся из пакета хвост петрушки.
– Просто у меня с того момента целая жизнь прошла, - грустно усмехнулся Ворон.
– Вы… убежали из тюрьмы? – спросила Ива шепотом, хоть рядом не было ни одного человека, и вдруг, взглянув вниз, воскликнула. – У вас кровь!
Тут и Ворон заметил, что его штанина запачкана кровью – видно, от долгой ходьбы открылась рана.
– Надо перевязать, - сказала Ива и, набрав в грудь воздуха, решительно добавила. – Мой дом недалеко. Пойдемте.
Ворон покачал головой и улыбнулся:
– Вы просто чудо, Ива. Спасибо вам за помощь, но теперь я пойду.
– У меня дома никого нет. Папа на время переехал к своей больной сестре, кухарка и горничная приходят только утром. Вас никто не увидит!
– Ива, я беглый каторжник. Вы уже нарушили закон, обманув полицейского. А что будет, если Наследник узнает, что вы помогаете преступнику? Поверьте, вы и так сделали для меня очень много. Прощайте.
И он повернулся уходить, но лишь сделал шаг, раненая нога подвернулась и он упал бы, если бы Ива не подхватила его.
– Это от того, что мы долго простояли, - сказал Ворон, но уже не так уверенно. – Она разойдется.
– Конечно, - согласилась с улыбкой Ива. – Мой дом вон в той стороне.
Дома Ива усадила его на диван, принесла бинты, лекарства, чистую воду – она понятия не имела, как обрабатывать раны, и поэтому достала все, что могло, по ее мнению, пригодиться. Пока Ворон занимался перевязкой, она приготовила поесть.
За обедом она выспросила у него все, что ей хотелось знать. Она так умело задавала вопросы, что Ворон и сам не заметил, как рассказал ей и про Виринею, и про половину монеты, и про тюрьму, и про Черный остров, опустив, естественно, самые жуткие подробности. Так по душам он ни с кем никогда не разговаривал, и впервые в жизни он почувствовал, что кому-то небезразличен. Ива слушала, раскрыв широко глаза, почти не дыша и время от времени по-детски всплескивая руками. Глядя на нее, Ворон ощущал, как оттаивает его душа.
Так они просидели около часа. Ворон не хотел задерживаться дольше, чем этого требовала необходимость: как ни приятно было ему общество милой девушки, как ни уютен был ее дом, надо было возвращаться на остров – он боялся, что, заметив его отсутствие, Виринея что-нибудь учудит, да и злоупотреблять добротой Ивы он не хотел. Нога болела поменьше и, пройдясь по комнате, он убедился, что вполне в состоянии дойти до пристани, где оставил лодку.
Ива проводила его до прихожей и попросила заходить к ней, если будет возможность. Ворон отворил дверь – и обомлел: на пороге стоял Аскалон.
Ворон интуитивно дернулся назад, сбив какой-то шкафчик, но увидел, что бежать бесполезно: в дом за Аскалоном вошли двое вооруженных телохранителей. Ива вскрикнула, Аскалон от изумления выронил букет, который держал в руке, охранники вскинули ружья.
– Да что же за день такой! – сказал Ворон.
– Ива! – Аскалон никак не мог прийти в себя.
А она потерянно переводила взгляд с одного на другого, в ее глазах стояли слезы.
– Руки! – качнул на Ворона ружьем один из охранников.
Ворон помедлил, потом вдруг широко улыбнулся, бросил палку и поднял руки. Его связали.
– Боже мой, - прошептала Ива, - это я виновата.
Она подбежала к Аскалону:
– Пожалуйста, отпустите его.
Аскалон посмотрел на нее и ничего не ответил.
– Аскалон, я прошу вас. Конечно, он заслужил наказание, но он ведь уже получил свое! – она не понимала, что говорит.
– Ива, не надо, - сказал Ворон.
Аскалон бросил на него тяжелый взгляд и махнул охранникам – Ворона увели.
– Ну как же так! – Ива была в отчаянии. – Неужели он опять… Аскалон, пожалуйста, я прошу вас об одолжении. Разве вы не сделаете для меня такую малость?
Аскалон шагнул к двери, она схватила его за рукав:
– Ну, что вам стоит?
– Ива, - слова давались ему с трудом, - я не могу.
– Ну, поймите, я же до конца дней себе не прощу. Если бы вам пришлось жить с такой ношей на сердце! Я же прошу не за него, а за себя.
– Я не могу, - повторил Аскалон тверже. В груди его что-то рвалось, а в голове был туман.