Обратный отсчет
Шрифт:
Как он проведет отпуск, было решено заранее. Две недели на Полтавщине, чтобы уделить максимум внимания дочурке и раненной ноге, а затем пройти ВВК в местном госпитале. Далее — на Урал, к родителям, завернув по пути на пару дней в Куйбышев. В целом отпуск казался старшему лейтенанту неоправданно длинным, и он планировал сократить его до трех недель. Но тут все зависело от здешних военных медиков.
Мало-помалу внутри все встало на свои места, и он перестал нервничать. У него есть цель — вернуться в Афган. Здесь, в мирной жизни, Хантер ощущал себя каким-то инородным телом и знал, что это чувство никуда не денется.
Прихрамывая, он приближался к дому, в котором теперь жили Ядвига с дочкой, тесть и теща. Их с женой прежнюю квартиру, по настоянию гарнизонного начальства, пришлось сдать «по договору» сразу после того, как Петренко пересек советско-афганскую границу. Там поселились чужие люди — гарнизонные «очередники», ожидающие получения собственного жилья.
Во двор он вошел с замиранием сердца: свой — и в то же время какой-то чужой. Время было обеденное, стояла жара, и на хромого парня с чемоданом и тростью в руках никто не обратил внимания. Неожиданно из подъезда вприпрыжку выбежала девчушка в пестром сарафанчике… Аня!
— Аннушка! — позвал Сашка, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Иди ко мне, малышка! — Он поставил чемодан и присел, убрав трость за спину, чтобы не напугать ребенка.
— Мне не разрешают разговаривать с чужими дядями! — твердо заявила девчушка, направляясь к песочнице. — И вообще — я сейчас с мамой и бабулей еду на дачу! А ты кто? — все-таки поинтересовалась она.
Александр слегка смутился — когда уезжал, дочка еще только начинала произносить первые слова, обычный детский набор: мама-папа, дай, купи-купи, гули-гули и прочее в том же роде. А сейчас она говорила солидно, почти как взрослая…
— Аня, ты с кем там разговариваешь? — донесся из глубины подъезда голос жены. — Вот уж находка для шпиона, всем все дочиста выложит!
Голос приближался.
— Со мной, — негромко произнес Сашка, как только из парадного появилась Ядвига в легком платье. В руках у нее была корзинка.
За ней показалась теща — и тоже с поклажей. Аннушка не ошиблась — они и в самом деле собирались на дачу. Жена охнула, прослезилась теща, посыпались вещи, расплакалась испуганная Аня…
Встреча была бурной. Из соседних квартир высыпали соседи. Дом был старый, сталинка, и здесь, как в селе, все знали все обо всех. Хантер оказался в центре внимания, но отвечать на расспросы вовсе не хотелось, и он, дабы далее не пугать мирных жителей, чуть ли не силком затолкал родню обратно в прохладный полусумрак квартиры. Словом, на дачу в тот день никто не попал, а помидоры с огурцами остались неполитыми…
Весь вечер он посвятил дочери. Аня снова и снова удивляла. Так, на его вопрос, где сейчас папа, девчушка указала пальчиком на его фотографию на стене и ответила: «В Августане!» Легендирование по поводу «календарного» отпуска и травмированной в ресторанных боях ноги прокатило, хотя теща по старой памяти принялась ворчать — мол, зять нам достался такой, что и без всякой войны найдет себе приключений на одно интересное место…
Утром старлей отправился по делам службы. Предстояло посетить гарнизонную комендатуру и встать на учет, а затем смотаться в военный госпиталь — разведать, что собой представляет местная военно-врачебная комиссия.
В комендатуре все прошло гладко, а вот гарнизонный госпиталь он привел в полное смятение.
Как только в приемном отделении Хантер задал вопрос о том, как пройти ВВК на предмет дальнейшего прохождения службы в ОКСВА, его моментально перенаправили к начальнику госпиталя. Похожий на цыгана-барышника полковник медицинской службы по фамилии Марунчак и слушать ничего не пожелал. Схватив документы старшего лейтенанта, он сурово велел отправляться домой, догуливать отпуск, а за документами заглянуть через неделю.
Ошеломленный таким приемом, ничего не понимая, Хантер приплелся домой. Там его тоже ждали новости: на Украину с Урала вылетели его родители, а один из братьев, Семен, служивший в одном из многочисленных в стране Советов медвежьих углов, выбил отпуск по семейным обстоятельствам и тоже в данный момент направлялся с семьей на Полтавщину. В результате все планы, выстроенные Хантером, рухнули в одночасье…
На следующее утро прибыли его отец и мать, а к обеду подоспел и брат с семейством. Громадная «сталинка» тестя сразу стала тесной для такой компании.
Кроме того, отцу и брату, кадровым офицерам, навешать лапши на уши не удалось — оба сразу раскусили Сашкину «легенду». Так что пришлось «колоться». На даче, на берегу Псла, после третьей или четвертой рюмки Хантер выдал обоим еще одну версию о своем появлении на территории Союза — строго отфильтрованную и дозированную.
Что, впрочем, не убедило отца и брата. Оба старшие офицеры — полковник и майор, всю жизнь прослужившие в войсках, они никак не могли взять в толк, что реальная картина боевых действий в Афганистане как небо от земли отличается от того, что написано в Боевом уставе, а телевизионные репортажи того же Пищинского скорее дезориентируют людей, чем информируют о том, что реально происходит «за речкой».
Слава богу, по чистой случайности горе-репортаж Пищинского о «взятии безымянной высоты» не попался на глаза никому из его близких, видимо, сказалось семейное предубеждение по отношению к программе «Время».
Хантер пребывал в шоке — ведь он рассказал отцу и брату лишь о надводной части айсберга, тогда как в глубинах его сознания прятались такие вещи, что не миновать бы ему психиатрической экспертизы, если б он позволил себе просто заговорить о них. Попытка объясниться с теми, кто не воевал и не видел всего своими глазами, ни к чему не привела. Семен лишь деликатно промолчал, а отец посоветовал не давать воли фантазии, дабы не нажить неприятностей…
С тех пор Хантер старался как можно больше времени проводить с дочуркой и ее мамой, а заодно сосредоточился на себе. Не имея ни малейшего представления о медицинской реабилитации после травм и ранений, он пошел собственным путем. Чтобы быстрее и эффективнее разработать травмированный голеностоп, он много плавал — часами, в любую погоду; повсюду ходил пешком, а уже через неделю побежал босиком по сыпучему песку днепровских пляжей, наматывая километр за километром. Особенно эффективными оказались плавание в ластах и катание на водных лыжах за моторкой. В результате всего за три недели Хантер вернул себе былую физическую форму.