Обратный отсчет
Шрифт:
— Разве нельзя было просто судить его как шпиона?
— И показать всему миру, что наша контрразведка никуда не годится, раз она позволила Советскому Союзу годами пользоваться нашими космическими секретами?
— Так что же произошло?
— Я убедил их попробовать осуществить этот план. О том, в чем он виновен, не известно никому, кроме директора ЦРУ и президента. И моя задумка могла сработать, если б только Люк поверил, что его амнезия наступила в результате чрезмерного употребления виски. Он и сам бы забыл, какие секреты выдавал русским. Он сейчас у тебя?
— Нет. — По спине у Вилли пробежал холодок.
— Мне необходимо с ним поговорить, прежде чем он еще больше себе навредит.
— Я не знаю, где он, — солгала Вилли.
— Надеюсь, если б тебе что-то было известно, ты не стала бы от меня это скрывать?
— Конечно, стала бы. Ты сам только что сказал, что ваша организация собиралась его убить. С моей стороны было бы глупо сообщать тебе, где он находится, даже если б я это знала. Но я действительно не знаю.
— Слушай, Вилли. Ты должна понять: никто, кроме меня, не может ему помочь. Если хочешь его спасти, передай, чтобы он мне позвонил.
— Я об этом подумаю, — пообещала она.
20.30.
Дрожащей рукой Люк положил трубку на рычаг.
— Что она сказала? — спросил Берн. — У тебя вид, как у привидения.
— Энтони заявляет, что я советский агент. В ЦРУ уже планировали мое устранение, но Энтони убедил их, что достаточно лишить меня памяти. По-твоему, он говорит правду?
— Нет.
— Почему ты так уверен?
— Потому что я сам работал на советскую разведку. И кстати, это ты положил конец моей шпионской карьере.
Люк смотрел на него, ничего не понимая.
— Это было во время войны, — объяснил Берн. — Французское Сопротивление разделилось на сторонников генерала де Голля и коммунистов. Рузвельт с Черчиллем не желали, чтобы у коммунистов был шанс одержать победу на послевоенных выборах, поэтому оружие и боеприпасы союзники поставляли только голлистам.
— И как я к этому относился?
— Ты хотел только одного: поскорее разбить немцев и вернуться домой. Но я пытался бороться с несправедливостью.
— Каким образом?
— Когда нам в очередной раз должны были сбросить оружие, я предупредил коммунистов, чтобы они могли перехватить груз. — Берн горестно покачал головой. — Но они завалили операцию. Как только приземлился парашют, они напали на наш отряд и ты сразу догадался, что нас кто-то предал. Подозрение, естественно, пало на меня.
— И что я сделал?
— Предложил мне заключить сделку: я немедленно рву все связи с Москвой, а ты хранишь молчание о том, что случилось. Мы оба сдержали обещание, но с тех пор уже не были такими друзьями, как прежде.
— Если б я был коммунистом, я бы вел себя по-другому.
— Вот именно.
— Значит, Энтони ошибается, — сказал Люк.
— Или лжет. А если он лжет, то возникает вопрос: в чем истинная причина, заставившая его довести тебя до амнезии?
— Это должно быть как-то связано с моим внезапным отъездом с мыса Канаверал. Видимо, мне стало известно что-то очень важное, раз я все бросил и полетел в Вашингтон. Наверное, я сообщил об этом Энтони, и он сделал так, чтоб я все забыл и тайна не вышла наружу.
— Но что такого страшного ты мог обнаружить?
— Думаю, для начала мне надо вернуться в гостиницу и просмотреть свои вещи. Возможно, я найду какую-нибудь зацепку.
— Уверен, что Энтони в твоих вещах уже порылся.
— Он мог что-то проглядеть.
— А дальше?
— Не считая гостиницы, ключ к разгадке можно искать только на космодроме. Я завтра же туда полечу.
— Переночуй у меня, — предложил Берн. — Чутье мне подсказывает, что ты в опасности и лучше тебе не оставаться одному. Отправляйся в «Карлтон», забери вещи и возвращайся сюда. А утром я подброшу тебя до аэропорта.
Люк улыбнулся:
— Ты ведешь себя как настоящий друг.
Берн пожал плечами:
— Нашей дружбе немало лет.
— Но, как ты только что сказал, после того случая во Франции она дала трещину.
— Это правда. — Берн смотрел ему прямо в глаза. — Ты держался со мной так, словно говорил: предавший один раз способен предать и дважды.
— Похоже, я ошибался, — задумчиво произнес Люк.
— Да, — сказал Берн. — Ты ошибался.
21.30.
Как только желтый «кадиллак» Энтони затормозил у отеля «Карлтон», Пит выскочил из подъезда и поспешил к машине.
— Есть сообщение от Хорвица. Люк у Берна Ротстена.
— Ну, слава богу, — вздохнул Энтони.
— Когда он уедет от Ротстена, Хорвиц последует за ним на мотоцикле. Думаете, он направится сюда?
— Не исключено. Я пока подожду здесь.
В вестибюле гостиницы дежурили еще два агента. Если Люк воспользуется другим входом, они предупредят Энтони.
Немного спустя к отелю подъехало такси. Из него вышел Люк — в синем пальто и серой шляпе. Хорвиц на мотоцикле остановился у тротуара на противоположной стороне. Энтони вылез из машины.