Образ врага
Шрифт:
— Подождите! — спохватилась Алиса. — Там остался человек. Максим, где Деннис?
— Мама, не кричи, — произнес Максим хриплым шепотом, — Деннис там, на носилках.
— Господа, внимание, — раздался голос в громкоговорителе, — во время подводного плавания у одного из пассажиров случился сердечный приступ. Прошу вас сохранять спокойствие. Родственников или знакомых мужчины, которому стало плохо в воде, прошу пройти на нижнюю палубу. Повторяю…
Алиса собрала одежду Денниса — белый свитер, светло-серые холщовые брюки, черную куртку, с которой он не расставался. Ей
Спускаясь по узкой лестнице, она задела курткой о перила, послышался глухой металлический удар. Алиса осторожно прощупала карман и удивилась: зачем Деннису понадобилась такая здоровенная зажигалка в форме пистолета? Он ведь не курит…
Матрос проводил их в маленькую каюту. За столиком сидел человек в зеленой униформе с офицерскими погонами.
— Скажите, пожалуйста, из какой вы страны и как ваше имя? — спросил он по-английски.
— Мы из России. Моя фамилия Воротынцева.
— У вас есть с собой какие-нибудь документы? — Он перешел на русский, причем заговорил без всякого акцента.
Алиса достала из сумочки свой паспорт.
— Кем вам приходится этот человек? — Офицер пролистал ее паспорт, быстрым профессиональным взглядом скользнул по лицу, потом по фотографии.
— Знакомый. Он американец. Мы живем в одной гостинице. В соседних номерах. Его имя Деннис, фамилию не знаю. Что с ним такое?
— Сердечный приступ. Где и когда вы познакомились?
— Здесь. Я же сказала, мы живем в соседних номерах.
— Где его одежда?
— Вот, у меня.
— Разрешите, — офицер поднялся, взял из рук Алисы черную куртку, прощупал карманы. На миг лицо его изменилось, густые темные брови едва заметно дрогнули.
«Ой, батюшки, Деннис таскает в кармане самый настоящий пистолет, никакую не зажигалку. Вот почему он всегда в этой куртке, и, стало быть, в Иерусалиме стрелял Деннис, а вовсе не арабы…» — испуганно подумала Алиса.
Полицейский вытащил бумажник Денниса, раскрыл, просмотрел содержимое.
— Сколько времени вы знакомы?
— Три дня.
— Он отдыхает здесь один?
— Да. Он говорил, что приехал в Израиль в командировку. Он сотрудник корпорации «Холидей-инн», живет в Детройте. Больше я ничего не знаю о нем.
Офицер листал синий паспорт Денниса.
— Что говорит врач? Как он себя чувствует? — шепотом спросил Максим.
Офицер быстро взглянул на него и ничего не ответил.
— За время вашего знакомства господин Шервуд жаловался на сердце или на кровяное давление? Говорил, что страдает какими-либо хроническими заболеваниями? — обратился он к Алисе.
— Нет. Об этом не заходила речь. Но мне казалось, Деннис совершенно здоровый человек. Скажите, офицер, что с ним? Можно его увидеть?
— У господина Шервуда имелось удостоверение о том, что он прошел курс обучения в школе по нырянию и подводному плаванию?
— Насчет удостоверения не знаю. Но он говорил, что подводным плаванием занимается много лет. Господин офицер, вы не могли бы все-таки ответить, как он себя чувствует? Я хочу побеседовать с врачом.
— На
— Нет.
— Наркотики?
— Нет, — Алиса нахмурилась, — почему вы не можете ответить на простой вопрос: как чувствует себя Деннис Шервуд? Что с ним? Я хочу его увидеть. Я хочу поговорить с врачом.
— Потому, леди, — он перешел на английский и понизил голос, — потому, что врач констатировал смерть. Господин Шервуд умер под водой. Врач уже ничем не мог ему помочь. Вот так, леди. Я не хотел при ребенке…
Катер причалил. На пристани, у трапа, ждала машина «Скорой помощи». Вынесли носилки. Тело было полностью закрыто простыней. Максим уткнулся лицом Алисе в плечо. Толпа пассажиров стала спускаться по узкому трапу. Алиса тупо смотрела, как прошествовало многочисленное арабское семейство, потом французы. Девочка лет восьми, которая тоже ныряла с маской, всхлипывала на ходу, что-то возбужденно рассказывая родителям.
Арабский дедушка отстал от семейства. О нем, кажется, опять забыли. Он, сгорбившись, проковылял к трапу. Алиса машинально проводила его глазами. Он обернулся, взглянул прямо на нее сквозь темные очки, застыл на миг, задерживая остальных, а потом, как бы опомнившись, сбежал по трапу на пристань. Быстро, ловко, совсем молодо. И тут же растворился в небольшой толпе.
Всю дорогу до гостиницы Максим молчал и плакал.
— Мамочка, давай улетим домой. Я не смогу здесь отдыхать, загорать на пляже, развлекаться… Я хочу домой. Мне здесь страшно…
Алиса чувствовала только ледяную пустоту внутри. Когда они вошли в номер, она отыскала конверт с обратными билетами. На конверте был телефон авиакомпании.
— Здравствуйте. Я хочу поменять билеты, — произнесла она деревянным голосом в трубку, — мы должны улетать через пять дней в Москву из Тель-Авива. Нам необходимо улететь раньше. И, если возможно, прямо из Эйлата, — она назвала фамилию и номер рейса.
— Есть два места на восьмое, отлет в три сорок пять утра, но только из Тель-Авива, из Бен-Гуриона. Из Эйлата самолеты летают в Москву раз в неделю. Ближайший рейс через четыре дня, — ответила девушка на другом конце провода.
Алиса прикинула: если выехать завтра утром, к вечеру они будут в Тель-Авиве. Ночью улетят. Утром будут в Москве. Все нормально.
— Да, спасибо. Этот рейс нам подходит. Положив, трубку, она села рядом с Максимом, обняла его за плечи.
— Мамочка, он так бился… у него были судороги… я все видел. Он выгибался дугой, как будто сошел с ума, пытался сорвать с себя маску прямо под водой, и не мог. Я сначала взял его за руку, но он вырвал руку, он как будто не видел меня, не чувствовал ничего. Его пытались поднять на поверхность четверо мужчин, а он отбивался руками и ногами. Это никакой не сердечный приступ. Что-то другое. Что-то психическое, как будто у него были галлюцинации. Он бился, дрожал, а потом сразу обмяк и стал весь как тряпочный. Он умер там, под водой. Совсем умер, мамочка. Он очень здоровый, сильный, даже не курил. Он арабов в Иерусалиме раскидал, как профессионал…