Образ врага
Шрифт:
— Да, конечно. Здравствуйте.
Высокий худой старик в светлом костюме, с редким седым ежиком вокруг гладкой лысины, шагнул в номер, крепко пожал Алисе руку.
— Портье сказал, вы уезжаете завтра утром. Простите, что я так поздно. Мне пришлось ждать результатов вскрытия, заполнять множество бумаг, отвечать на вопросы. Я бы хотел поговорить с вами о Деннисе, если не возражаете.
— Не возражаю, мистер Баррет, — слабо улыбнулась Алиса, — только давайте выйдем во двор. Я боюсь, мы разбудим ребенка.
— Да, конечно. Для вашего мальчика это сильное потрясение. Он ведь тоже был в воде.
Они
— Я хорошо знал Денниса, он был моим другом, — Баррет тяжело вздохнул, — в последний раз мы с ним встречались здесь два дня назад. Я приехал на неделю из Тель-Авива с семьей, отдохнуть. Деннис мне рассказывал о вас. Собственно, я пришел совершенно неофициально. Мне просто хочется поговорить с вами. Так получилось, что вы оказались… для вас это, возможно, новость, но вы много значили для него. Я бы ни за что не сказал это, если бы он был жив…
— Хотите чаю, мистер Баррет?
— Нет, спасибо. Знаете, мне трудно говорить о Деннисе в прошедшем времени, поэтому прошу меня простить, если буду сбиваться.
— Что показало вскрытие? — тихо спросила Алиса.
— Острая сердечная недостаточность. Бывает, даже у совершенно здоровых людей. Крайне редко, но бывает. Сорок лет для мужчины в этом смысле критический возраст.
— Сердечная недостаточность? Это совершенно точно?
— Да. Врач объяснял мне полчаса назад, что это может произойти на фоне кажущегося здоровья. Врач несколько раз повторил, что здоровье бывает именно кажущимся. Но я, честно говоря, все равно не понял. А почему вы спросили?
— Я знаю, что такое скоропостижная смерть. Действительно, бывает, но крайне редко, и обязательно на фоне какого-нибудь хронического заболевания. Дело в том, что все эти заболевания, ревматизм, например, гипертония, атеросклероз, ишемическая болезнь сердца, все-таки дают о себе знать, особенно если человек следит за собой. А Деннис, насколько я успела понять, к своему здоровью относился серьезно.
— Да, Деннис очень следил за собой. И потом, он раз в году проходил обязательную диспансеризацию, как все служащие системы «Холидей-инн». Знаете, компании, которые выплачивают своим служащим солидные пособия по болезни, относятся к здоровью сотрудников весьма внимательно, проверяют на предмет курения, употребления спиртного, поощряют занятия спортом.
— Да, я слышала об этом, — кивнула Алиса, — и еще я знаю совершенно точно, что практически все болезни, которые могут стать причиной скоропостижной смерти, при современных способах диагностики можно обнаружить заранее, принять какие-то меры, во всяком случае, поставить человека в известность… В общем, если бы Деннис был болен, он знал бы об этом. Он не стал бы нырять с аквалангом.
— Алиса, откуда такие познания в медицине? Деннис сказал, вы архитектор по специальности.
— Ну, особых познаний нет. Просто мой отец был врачом, и мама у меня тоже врач, я читала много всякой медицинской литературы. А вообще, когда молодой, сильный, спортивный, совершенно здоровый человек вот так внезапно погибает без всяких внешних причин, это не может не вызвать подозрений. В это отказываешься верить.
— Судебные медики проверили все очень тщательно. Ведь компания несет ответственность. Если выяснилось бы, например, что акваланг был
— А если что-то оказалось в еде? — быстро спросила Алиса и тут же спохватилась:
— Нет, я понимаю, это ерунда. Все ели, на катере было человек пятьдесят, не меньше, и все ели. Мы с Максимом тоже.
— Почему вам такое пришло в голову, Алиса?
— Скажите, мистер Баррет, Деннис не страдал эпилепсией? — спросила она в ответ.
— Нет. Вы совершенно правы в том, что он был очень здоровым человеком. Я знал его студентом. Я ведь тоже родом из Детройта и преподавал в университете. Деннис учился у меня. Почему вы спросили про эпилепсию?
— Просто мой сын очень подробно рассказал мне, как все произошло. У Денниса были страшные судороги под водой. Он бился, словно у него начался припадок либо галлюцинации. Он отбивался от людей, которые пытались поднять его на поверхность. Невозможно представить Денниса, который… в общем, в голову лезет множество вопросов. Разумеется, напрасных и глупых.
— Мне эти вопросы вовсе не кажутся напрасными и глупыми. С трудом верится в случайность, — он произнес это очень тихо и медленно, — однако местная полиция категорически отрицает какой-либо криминал.
— Конечно, — кивнула Алиса, — ну какой может быть криминал? Несчастный случай…
Они помолчали. Алисе стало не по себе под пристальным взглядом добрых, мягких светло-голубых глаз американца. Совсем недавно они точно так же сидели с Деннисом, и тоже взгляд у него был слишком пристальный, неприятный. Возникло тревожное чувство: какой-то вкрадчивый подтекст стоит за словами, за вопросами. Чего-то от нее хотят — нечаянной оговорки, а возможно, нервного приступа откровенности. Так смотрят на человека, которому есть что скрывать.
— Знаете, Деннис говорил мне, что вы выглядите напуганной, вы зажаты, неконтактны, — американец быстро притронулся к ее руке, — ему показалось почему-то, что вы здесь случайно встретили неприятного старого знакомого, и эта встреча подействовала на вас угнетающе. Впрочем, Деннис большой фантазер. Я сказал ему, что он, вероятно, пытается найти уважительную причину вашего прохладного отношения к нему. Я спросил: а тебе бы хотелось, чтобы русская леди после двух дней знакомства бросилась к тебе на шею? Он ответил: да, именно этого мне хочется. Ужасно хочется. Вы всерьез ему понравились, Алиса. Он ведь очень одинокий человек. Есть отец, сестра и племянник. С женой он развелся два года назад.
— Да, я знаю, — кивнула Алиса.
— Так кто был прав? Я или он? — Баррет слабо улыбнулся.
— Что вы имеете в виду?
— Вы были в постоянном напряжении оттого, что случайно здесь кого-то встретили или просто ухаживания Денниса вас тяготили? Я понимаю, что лезу не в свое дело, но хочу вам сразу объяснить. Мне придется сообщать отцу и сестре Денниса, сопровождать тело в Детройт. Я знаком со стариком. Ему семьдесят шесть лет. Можете представить, в каком он будет состоянии. Единственный шанс хоть как-то смягчить страшный удар — очень много говорить, подробно рассказывать о последних днях. Старику будет все важно, каждая деталь, каждый штрих. Вот поэтому я и спрашиваю вас о том, о чем бы ни за что не спросил в иной ситуации. Вы понимаете меня, Алиса?