Образ врага
Шрифт:
— То есть вы считаете, что если за вами кто-то следил, то с самого начала? Еще здесь, в Эйлате…
— Я не считаю, что за нами кто-то мог следить, — быстро произнесла Алиса.
— А утром, на катере, еще до того, как Деннис прыгнул в воду, вас что-нибудь насторожило?
— Пожалуй, ничего.
— Слышу сомнение в вашем голосе, — улыбнулся Баррет, — все-таки было что-то необычное?
— Ничего, — покачала головой Алиса, — совершенно ничего необычного.
— Вы находились в трюме или на палубе?
— На палубе.
— Давайте по порядку, с самого начала. Вы поднялись на борт…
— Да,
— Никаких происшествий? Даже совсем незначительных? — Баррет слегка склонил голову набок и вдруг напомнил Алисе старого полысевшего сеттера, который прислушивается к далекому шороху живой дичи в кустах.
— Рядом с нами сидел пожилой араб. Во время завтрака у него опрокинулся стакан, он полез за платком, из кармана посыпались деньги. Ему было трудно наклоняться, мы все трое стали ему помогать, собирать деньги под скамейкой. Если это можно считать происшествием…
— Можно, — кивнул Баррет. — Как он выглядел?
— Очень пожилой. Длинная седая борода. Темные очки. Обычная арабская одежда, на голове платок.
— Он был один?
— Нет. По катеру бегало большое арабское семейство, множество детей разного возраста.
— А почему вы решили, что старик принадлежал к этому семейству?
— Ну, такой пожилой человек вряд ли отправился бы один на морскую прогулку, — неуверенно произнесла Алиса и подумала: «Правда, с чего я взяла, что арабский дед принадлежал к этому семейству? Просто сразу так решила, и все. А между тем никто из детей и взрослых ни разу не подошел к старику».
— Где стояли тарелки с едой, пока вы собирали деньги? — спросил Баррет после долгой паузы.
— На скамейке.
— Что за еда?
— Баранина и рыба с рисом, овощи.
— Содержимое ваших тарелок чем-то отличалось?
— Да. Деннис ел баранину, Максим и я — рыбу. Напитки в стаканах тоже были разные. У Максима виноградный сок, у Денниса — томатный, у меня минеральная вода.
Опять повисла долгая напряженная пауза. Алиса закурила и неуверенно произнесла:
— Когда мы причалили, мне показалось, что старик слишком молодо сбежал по трапу на берег.
— Вы сказали об этом полиции?
— Нет. Меня допрашивали только на катере. Сюда, в гостиницу, приходили полицейские, я видела их у стойки администратора, но со мной они не беседовали.
— Конечно, — Баррет усмехнулся, — зачем им с вами еще раз беседовать, если, по их мнению, Деннис умер без посторонней помощи?
— А вы, мистер Баррет, делились с ними вашими подозрениями?
— Разумеется. Меня вежливо выслушали, потом сообщили официальное заключение о причинах смерти.
— Вы все-таки считаете, Денниса убили? — тихо спросила Алиса.
— Вы тоже так считаете. А возможно, догадываетесь, кто и почему.
Глаза его моментально сделались колючими, холодными, от трогательного участия не осталось и следа.
«Эй, мистер, а ведь вы такой же сотрудник посольства, как тот человек на катере — старый араб, — подумала Алиса, — то есть, возможно, вы и работаете в посольстве, но служите в ЦРУ. Вы меня мастерски допрашиваете, используя целый спектр специальных приемов. Вы пытались мне понравиться,
— Простите, мистер Баррет, — произнесла Алиса, спокойно выдержав его взгляд, — вы знали Денниса многие годы. Я — всего несколько дней, следовательно, ваши собственные догадки и предположения куда существенней моих.
— Денниса убил человек, который плыл с вами на катере в костюме араба, с приклеенной седой бородой. Когда вы собирали его рассыпанные деньги, он добавил яд в еду либо в томатный сок. Больше никто не мог этого сделать.
— Да, вероятно, вы правы, — медленно произнесла Алиса, — у него была такая возможность — незаметно добавить яд. Тогда все понятно — и про судороги под водой, и про острую сердечную недостаточность.
— А что именно вам понятно, Алиса? — В ярком фонарном свете было видно, что зрачки его сузились до точек.
— Картина смерти. Человек в арабском костюме рассчитал все с точностью до минуты. Ведь было известно, когда катер бросит якорь, когда ныряльщики начнут прыгать в воду… Однако зачем? Почему? И кто он такой, этот маскарадный дед?
— Скажите, вам знакомо имя Карл Майнхофф? — быстро спросил Баррет.
— Впервые слышу.
— Этой ложью вы вредите прежде всего себе и своему сыну.
— Послушайте, мистер Баррет, у нас с вами был серьезный разговор, а теперь начался диалог немого с глухим. Вы чего-то добиваетесь от меня, обвиняете во лжи. А по какому праву, собственно? Я не понимаю…
— Все вы прекрасно понимаете, — поморщился Баррет, — много лет назад, в России, вы познакомились с Майнхоффом, международным террористом. Не знаю, какие у вас с ним были отношения, что вас связывало. Здесь, в Эйлате, вы случайно встретились с ним и узнали друг друга. Теперь он ходит за вами по пятам. Он убил Денниса. Карлу Майнхоффу что-то надо от вас, у него какой-то очень серьезный интерес. А у вас — страх, растерянность, паника, детское желание спрятаться, удрать от опасности. Не удерете, Алиса. Вы вляпались в очень скверную игру, и лучше скажите мне правду. Я помогу вам. Поверьте, у меня есть такая возможность.
— Мистер Баррет, я вам все сказала, — Алиса откровенно зевнула, прикрыв рот ладонью. — Чего вы от меня хотите? Какой террорист? Завтра нам вставать чуть свет. Простите. Спокойной ночи…
Она здорово переиграла. Любой человек на ее месте, услышав такое, удивился бы, возмутился, но не стал бы равнодушно зевать. Однако исправлять ошибку было поздно. Баррет, судя по его лицу, моментально просек фальшь и сделал соответствующие выводы.
— Если у вас осталась капля здравого смысла, Алиса, позвоните по одному из этих телефонов. — Он вытащил из кармана визитную карточку и ручку. — Здесь мой сотовый и рабочий. Это Тель-Авив. Я буду там уже сегодня. И еще я напишу вам номер, по которому вы можете позвонить в Москве. Вы просто назовете свое имя, передадите привет от Вилли Баррета, и вам помогут. Говорить можете по-русски.