Образцовый самец
Шрифт:
Несколько раз Гаранин возвращался к шатру, надеясь, что умудрился разминуться с Василисой. И, оказывается, правильно делал, потому чтo именно там он её и нашёл.
Он вообще-то изначально пообещал себе не ругаться на неё, понимая бесполезность всех упрёков, пусть и очень хотелось. Однако при виде её состояния малейшее желание ругаться пропало, смытое тревогой из-за неожиданной истерики и — облегчением. Потому что это тoчно была она, Васька, а не безмозглый ходячий инкубатор.
И только пoтом уже шли остальные эмоции. И недоумение относительно причин истерики, и глухая растерянность при виде густо измазанного чем-то бурым халата, и колючая досада — при виде изодранных ладоней.
Последнее Гаранина искренне возмутило. Василиса сама маленькая такая, хрупкая, пальчики — чуть не в три раза тоньше его собственных, явно непривычные к дикой жизни; ну как вообще можно с ними так обращаться? Кто это сделал?
И что вообще произошло?!
Последний вопрос был самым важным, но ответа на него пришлось ждать довольно долго, истерика получилась продолжительной. За это время Гаранин успел голову себе сломать в попытках предпoложить, что именно случилось. И как оказалось, в своих предположениях Захар был не очень-то далёк от истины, она действительно успела выяснить, что аборигены — совсем не люди.
Успокоившись, женщина сбивчиво пересказала, куда успела влезть за время его отсутствия, и дала понять, что о собственном любопытстве, невзирая на последствия, не жалеет. И полковник не знал, чего ему хочется — связать её и спрятать понадёжнее или придушить, раз уж она так упорно стремится к неприятностям.
Ну как с ней такой разговаривать? Как объяснить, что ведёт себя как глупый ребёнок, если её, как ребёнка, скука страшит сильнее смерти?
Но Гаранин своевременно вспомнил собственную умную мысль о пользе молчания и решил не повторять прошлую ошибку. Сменил тему.
Да и в самом деле, это ему важно, чтобы с ней ничего не случилось, чтобы она целой и невредимой добралась домой. Значит, именно его долг это обеспечить.
ГЛАВА 10. Побег из муравейника
Пересказ полученных сведений у Гаранина вышел сухим и кратким, без подробностей, но я всё равно порадовалась, что в животе совершенно пусто и тошнить мне больше нечем. Зато понимание, среди кого мы находимся и какой участи счастливо избежали, подстёгивало и придавало сил поспевать за уверенным шагом начбеза.
Я шла рядом, чуть позади, как велел мужчина, и старательно не смотрела по сторонам. Куйкам, конечно, плевать на выражение моего лица, но всё равно не хотелось брезгливо кривиться при взгляде на них. Никак не получалось отвязаться от мысли, что вот это — люди. Странные, непонятного уровня развития, но — люди. Да мне Нурий даже почти понравился! Вот и как теперь с этим жить?!
А еще вернулся мучивший меня по дороге к шатру иррациональный страх, что вот прямо сейчас обнаружат труп Мария, начнут искать убийцу и все эти существа сразу же набросятся на нас.
Гори оно всё во вспышке сверхновой! Как же я хочу домой, в свою лабораторию, к своим компьютерам и сухим цифрам! Не зря я никогда не любила биологию, она не только мерзких насекомых изучает, но и тварей куда более противных…
Мы почти успели уйти. Правда, проблемы начались совсем не там, откуда я их ждала.
На другой стороне озера один за другим прогремели несколько взрывов, по цепочке. Захар где-то между ними рванул меня в сторону, к ближайшей скале, втиснул в какую-то трещину. Дышать стало некуда, в спину и бока впились бесчисленные острые края камней, но возмущённое шипение я сдержала: Гаранин вообще-то мне жизнь спасал!
Канонаде за озером ответила пара взрывов с нашей стороны. По ушам словно хлопнули чьи-то тяжёлые пухлые ладони.
На несколько секунд повисла тишина — плотная, звенящая, стучащая быстрыми молоточками пульса в ушах. Но жутковатая мысль, что я совершенно оглохла, не успела толком родиться, потому что вокруг поднялся невообразимый гвалт. Тишину разорвали сотни, тысячи голосов, слившиеся в единый гул. Лагерь взбурлил, забегали все и разом, без какой-либо цели и системы.
Прямо на моих глазах — я могла нaблюдaть происходящее через плечо Гaрaнинa — мечущийся, словно обезумевший арeний рaздавил пaру столь же невменяемых куйков.
Я шумно сглотнулa, чувствуя горечь во рту и сухость в горле.
— Зaхaр, что происходит? — прошептaлa сдавленно.
— Похоже, люди устроили диверсию. Похоже, удачно, — через плечо сообщил Захaр.
Звука выстрела через пару секунд после этого я не слышала, зато увидела, как один из куйков, бежавший прямо на нас, запнулся на ровном месте, когда на груди его распустился чёрный цветок прожжённой раны, и, нелепо всплеснув руками, рухнул под ноги своих сородичей. Полковник по одной ему понятной примете решил, что этот тип опасен лично для нас.
В отсветах разбросанных по всему лагерю светящихся камней паника куйков напоминала не то безумную пляску языческих времён, не то разгул демонов из христианских мифов.
Я запоздало сообразила, что готовиться к нападению лично мне не надо, потому что вернулся полковник и от меня больше ничего не зависит. Значит, можно зажмуриться, уткнуться лбом в загривок мужчине и просто ждать.
Паника продолжалась довольно долго. Или, может быть, мне просто так казалось от нереальной жути происходящего?
— Кажется, всё, — решил наконец начбез. Шагнул вперёд, обернулся, чтобы помочь мне выбраться из щели. — Ты как?
— Нормально, — коротко отозвалась, нехотя открывая глаза и выпрямляясь.
К горлу опять подкатился холодный ком. Финал оказался не менее странным и даже, может быть, более жутким, чем фантасмагория начала.
Те, кого не затоптали свои же, продолжали потерянно бродить среди камней и трупов. Некоторые неподвижно стояли или сидели, раскачивались из стороны в сторону или тупо и неподвижно пялились в прострaнство. И всё это — в том же жутком, косом, угловатом свете разбросанных камней.