Образцовый самец
Шрифт:
— А как же серьёзная подготовка и боевое прошлое? — всё же спросила я, внутренне опасаясь лишиться ещё и этой надежды. Такие про него легенды рассказывали! Неужели окажется, что полковник — штабная крыса? Да нет, не должен, слишком уж уверенно себя ведёт…
— Потому и не сдержался. — Гаранин жестoм велел следовать за ним и зашагал дальше вдоль реки. Проглотив тяжёлый вздох и пoморщившись от оплетающей ноги усталости, я послушалась. — В боевом прошлом таких под трибунал отправляли за неподчинение приказам.
— То есть правду болтали, вы действительно во всех последних конфликтах участвовали? И награды имеете?
— Не во всех, — поправил полковник. Я подождала, но продолжения и пояснений не последовало. Похоже, вспоминать об этом сейчас начбезу не хотелось. Или дело в том, что он в принципе не очень общительный тип?
— А куда мы идём? — решила я сменить тему.
Говорить на ходу было трудно, сбивалось дыхание, но молчать тем более не хотелось. Слишком свежи ещё были следы слёз на щеках, и я опасалась, что, оказавшись предоставленной самой себе и мрачным мыслям, могу опять не сдержаться. Теперь уже не по велению истерики, а в здравом уме, осознав всю безнадёжность нашего положения.
— Туда, — Гаранин махнул рукой вниз по течению ручья. — Я, когда oсматривался, нащупал там что-то интересное, похожее на следы цивилизации.
Осматривался он, надо полагать, не буквально, глазами, а с помощью какой-то техники.
— Нас что, выкинуло на обитаемую планету?! — не поверила в такую удачу.
— Дойдём — узнаем. Как тебя зовут-то хоть, лабораторная девочка?
— Василиса Аркадьевна, — ответила без особой надежды, что мужчина воспoльзуется полным именем. — А вас?..
— Захар. Можно Зар. И на ты, не на пленэре.
— При чём тут пленэр? — опешила я.
— Ну там же все друг другу выкают и вежливые, — нехотя ответил Гаранин, хмуро глянув через плечо.
— На пленэре рисуют, там не выкают, — пояснила осторожно. — Это живопись на открытом воздухе. Может, вы раут имели в виду?
— Да пёс с ним.
И опять — поговорили.
Насколько же сложный всё-таки человек. Не верится, что у них с Баевым есть что-то общее! Что значит разные рода войск, разные обстоятельства службы и разные характеры, а! Денис Александрович — интеллигентный, порядочный до кончиков пальцев, ну просто офицер из старинных романов времён дуэлей и лёгкой кавалерии. Всегда вежлив, предупредителен, никто от него грубого слова не слышал, при этом слушаются беспрекословно и решительно все. Был бы чуть помоложе и не так безнадёжно женат, я бы точно влюбилась.
А Гаранин… В общем, никакого сравнения.
Впрочем, я сама тоже не литр сахарозы. Ну резкий он, путает пленэр с раутом, зато про белые дыры слышал. Но главное, умеет выживать в дикой природе, в отличие от меня, и не бросает балласт в лице навязчивой… лабораторной девочки.
— Захар, а расскажите, что случилось на станции? Ну до того, как я запустила прототип. Что было нужно этим людям? Выкуп?
— Официально — да, — против этой темы Гаранин явно не возражал. И даже на удивление не стал напоминать о том, что в успешном захвате виноваты бестолковые граждaнские. — Но для этого они выбрали наиболее неподходящее время и место, а ещё были слишком хорошо подготовлены: знали коды безопасности станции.
— И что это значит?
— Много вариантов, — пожал плечами полковник. — Дело точно в больших деньгах. Либо только в них и в каких-то из исследований, которые вы там проводили, либо ещё и политика замешана. Но оставлять персонал в живых явно было не в их интересах.
— Погодите, но тогда выходит, что персонал в спасательных капсулах должен был стать чьей-то добычей? И этой командой мы только поспособствовали исполнению плана?! — осознала я, и по спине пробежал противный холодок. — Не один же корабль был у нападающих!
— Не один. — И без того всегда кажущийся хмурым, Гаранин заметно помрачнел. Похоже, именно эти мысли и не давали ему покоя. Ладно мы, вроде как живы, повезло; но что с остальными? Я-то была уверена, что все в безопасности, а выходит…
А что — выхoдит? Можно подумать, были другие варианты!
Был. Не отвлекаться на эвакуацию, сразу сообразить и отстыковать макетный зал, тогда все остались бы на станции, и… и что? Вряд ли те, кто на нас напал, не предусмотрели и этот вариант.
— Захар, а если бы персонал остался на станции, у них было бы больше шансов? — тихо спросила я через десяток шагов.
— Не знаю. Я не знаю, сколько точно было кораблей у «Последнего дня», чего они хотели и по какому плану действовали. Высадились с одного транспортника, котoрый прислал сигнал бедствия и попросил разрешения на стыковку. Потом, когда мы их заблокировали на шлюзовой палубе, присосалась ещё пара десантных капсул, до того замаскированных. Готовились они готовились ловить капсулы и держали наготове ещё несколько кораблей, или хотели разом уничтожить всю станцию — не знаю. Может, я вообще не прав и ничего уничтожать они не хотели, и план был в другом. Не знаю, Вась. Можно только гадать. Но у рассеянной группы шансов выжить обычно больше. В смысле, у какой-то её части. Так что… — он передёрнул плечами.
— Ясно. Не называй меня так, пожалуйста.
— Как? — не понял полковник.
— Хочешь сокращать — Леся, Лиса, Лися.
— Почему? — опешил мужчина.
— Потому что, если будешь называть меня Васей, имеешь все шансы при первом же удобном случае не проснуться.
— Какая ты свирепая, — рассмеялся Гаранин — также неприятно, лающе, как говорил. Но угрозу, кажется, всерьёз не воспринял. — Не, Вася больше подходит.
— А если я тебя Харей буду называть? — возмутилась я.
— Да плевать. Зато смотри, как ты сразу выкать перестала! Чем тебя Вася-то не устраивает?
— Не люблю, — коротко огрызнулась я.
— В детстве, что ли, дразнили?
— Если скажу «да», это что-то изменит?
— Нет.
Ну вот, и снова — поговорили. Определённо, мне с этим человеком лучше молчать. Не зря мы его всей станцией избегали. Скорее бы уже дойти и…
А что, собственно, «и»? Я абсолютно уверена, что мы оказались не просто на поверхности кислородной, пригодной для жизни планеты, населённой разумными существами, но ещё и входящей в Союз? И нас сейчас тепло встретят, обрадуются и отправят домой? И Гаранина я больше никогда не увижу, поэтому можно позволить себе не искать с ним общий язык?