Образцовый самец
Шрифт:
— Подвернулась удачно, — продолжил отмахиваться полковник. — Тихое, спокойное подведомственное учреждение. Почти курорт.
— Как это «подведомственное»? — растерялась я. — Мы же от Академии наук…
— Наивная женщина, — развеселился он. — Все исследовательские объекты в космосе, удалённые от обитаемых миров, принадлежат юрисдикции ДаРа. И многие не исследовательские — тоже. Ты наелась?
— Да. То есть нет, но больше я это есть не могу.
— Значит, наелась. Иди ложись спать, я тут приберу, чтобы нам без завтрака не остаться.
— Я не смогу там спать, — призналась я, с неприязнью косясь на вывороченные корни.
— Куда ты денешься, — и не подумал проявить сочувствие аранин.
— Там же насекомые! А если что-нибудь за шиворот заползёт?! — поёжилась от одной мысли об этом. — Омерзительно! Можно я лучше тут, снаружи?..
— Жить хочешь? — оборвал причитания полковник. — Тогда лезь в нору.
Умеет он уговаривать…
ГЛАВА 3. Рыбохотпчелоконтроль
Опасалась я правильно, толком выспаться в этом месте так и не получилось. Было душно, жёстко, постоянно что-то мешалось и куда-то не туда упиралось, песок и земля на коже заставляли ёжиться, чесаться и ощущать прикосновения мерзких лапок насекомых. С одной стороны царапали и щекотали корни, с другой — больно давили неровности костюма Гаранина, который лежал с краю. Хорошо ещё, одежда — а вернее, многoстрадальный халат — неплохо защищала от холода.
Кроме того, с наступлением ночи в лесу закипела жизнь, постоянно кто-то пробегал мимо, заставляя сжиматься и ждать нападения. А стоило закрыть глаза — и из темноты выскакивали террористы, мир взрывался цветными вспышками и погибал в oгромной чёрной дыре.
Полковник несколько раз недовольно шипел, когда я особенно сильно дёргалась, я шипела в ответ. Несколько раз забывалась в полусне, но быстро вскидывалась от очередного кошмара. Так и прошла ночь.
Не знаю, удалось ли отдохнуть Гаранину с таким беспокойным соседством. Он выбрался из укрытия, когда снаружи едва-едва рассвело. Стало посвободнее, но в отсутствие мужчины я начала еще старательней прислушиваться к окружающему миру, вынужденная бороться, ко всему прочему, со страхом остаться в одиночестве. То ли начбез уйдёт и бросит меня тут, то ли сожрёт его какая-нибудь местная живность…
В общем, долго я в одиночестве тоже не выдержала и выбралась наружу, старательно отряхиваясь и опять ероша волосы. Хорошо, что они у меня чёрные, жёсткие — сосульками не слипаются, грязь хотя бы не видна, пусть и чувствуется.
Радовали меня в это утро только практичность собственной причёски и отсутствие рези в животе и тошноты: значит, вчерашняя неведомая зверушка уcвоилась хорошо. В остальном настроение было отвратительным, да и погода — ему под стать. Зябко и сыро, в воздухе то ли частая морось, то ли редкий туман. С листьев печально капало.
— Там ручей. — Гаранин вместо приветствия махнул рукой в сторону. — Вода нормальная.
Я молча поплелась в указанном направлении. Уточнять, насколько он уверен в нормальности воды, не стала. Какая разница уже, в самом деле! Можно подумать, у нас есть выбор.
учей оказался достаточно большим и очень холодным. Я долго и старательно тёрла лицо, пыталась поливать себе на голову, чтобы промыть волосы, — пока покрасневшие руки не свело от холода. Ни хорошего настроения, ни желаемой бодрости всё это, увы, не прибавило.
— Ты в него упала, что ли? — спросил полковник, когда я опустилась на корточки у костра, протягивая к огню озябшие руки.
— Без комментариев, — ворчливо ответила на это, не глядя в его сторону.
Горячие язычки пламени слегка разогнали меланхолию. Но вскоре погода определилась, непонятное нечто превратилось в дождь, и идти куда-то окончательно расхотелось. Гаранин тоже не выглядел бодрым, но мы оба проявляли взаимную сдержанность, не срывая дурное настроение. Это дома можно поругаться и спокойно разойтись, а здесь подобной возможностью обладал лишь полковник. Но благородно ей не пользовался.
Вот и оставалось обоим сидеть, недовольно кривиться в предвкушении завтрака и слушать стрекот дождя по листьям. И думать о том, что скоро придётся плестись дальше через лес, и вряд ли у начбеза есть какой-то прибор, спосoбный определить, насколько затянется непогода.
— Ты чего? — пробормотала я, когда Гаранин поспешно, одним пружинисто-хищным движением встал и пристально вгляделся в мокрую бирюзовую хмарь леса.
— Ты не слышишь? — напряжённо спросил он, отстёгивая от крепления на бедре оружие.
— Не слышу что? — озадачилась я. И только теперь поняла, что стрекотал не дождь, больше того, звук явно приближался. Тоже медленно поднялась.
— За спину, — скомандовал полковник, и я послушалась безоговорочно, затаилась между бронированным мужчиной и ненавистным древесным комлем. Но через пару мгновений не выдержала и всё-таки любопытно высунулась из-за плеча.
— Как думаешь, что это? Какие-то животные?
— Скоро узнаем. Если что — в нору, поняла?
— Да. — Высказывать в очередной раз собственное отношение к этому месту я не стала, уточнять, если что, — тоже.
А через несколько секунд на прогалину выбралась… выбралось…
— Оно живое? — шёпотом спросила я, но Гаранин пристально следил за появившимся существом и не стал отвлекаться даже на то, чтобы шикнуть предостерегающе.
Больше всего оно напоминало какое-то насекомое вроде паука, но одновременно с этим — механизм, потому что откровенно поблёскивало металлом и не имело ни глаз, ни пасти. Огромное, метра три в высоту, с длинными суставчатыми ногами, оно ловко лавировало между деревьями, а на свободном месте возле нашего лагеря — опустилось на брюхо.