Образовательные процессы и ресурсы высшей школы в области радиоэлектроники

Коловская Лидия

Ризома – скрытый стебель, радикально отличающийся от корней и корешков. Это клубень, на котором развиваются ризоморфные растения. Ризоморфна природа, животные, живущие стаями, крысы, социальные системы. Основные свойства ризомы таковы, что любая её точка может быть и должна быть связана со всякой другой, в отличие от дерева или корня, которые фиксируют точку и порядок в целом. Ризома в понятийном ряду постмодернизма в определенном смысле характеризует возрастающие множества парадигм и моделей в российском образовании.

В обоснованиях значения Интернет-технологий в образовании господствует аксиоматичное утверждение об открытости и либерализации доступа к информации, тематическом разнообразии и скорости её получения. В коннотативном значении используются понятия паутина, лабиринт и другие определения, характеризующие Интернет как бесструктурную, не имеющую стержня, хаотичную систему. Научный и философский поиск зачастую выливается в конструирование моделей, подтверждающих наличие неких

новых граней, потенциально вложенных при формировании данного понятийного аппарата.

Теоретики и практики высшей школы в ризоморфном пространстве образования отмечают познавательный и развивающий потенциал. В учебные планы вводятся дисциплины, расширяющие представления студентов об истории и содержании культуры, древних и современных религиях, эзотерике, герменевтике. Постмодерное образование, по мнению авторов, позволяет критически переосмысливать теории, указывая на одновременность существования разных форм знания. Данное утверждение построено на либеральных идеях в образовании и достаточно распространено в гуманитарном знании. Если в качестве примера либерализации образования рассматривать дистанционное образование как инновационное явление в данном процессе, то для философского анализа получившейся модели образования применимо понятие ризома. В «Тысяче поверхностей» Делез и Гваттари выделяют ряд принципов организации ризомы-корневища, соотносимых со всеми сферами общественной жизни. Здесь рассматривается каждый из них применительно к дистанционному образованию и другим инновациям в образовании и выясняется, насколько они адекватны для ее описания.

Первые принципы, лежащие в основе устройства ризомы, это связь и гетерогенность. Согласно им каждая точка корневища может быть соединена с любой другой – ризома не имеет исходного пункта развития, она децентрирована и антииерархична по своей природе. Иными словами, никакая ее точка не должна иметь преимущество перед другой, равно как не может быть привилегированной связи между двумя отдельными точками. В ризоме все точки должны быть связаны между собой, независимо от их роли и положения.

Следующий принцип, который Делез и Гваттари кладут в устройство ризомы, – это принцип множественности. Наилучшим примером, иллюстрирующим его действие, является кукловод, управляющий марионеткой. Французские философы утверждают, что на самом деле движениями куклы руководит вовсе не желание кукловода, а «множественность нервных волокон». Кукловод в конечном счете сам оказывается марионеткой этой множественности. Последняя должна пониматься сама по себе, вне связи как с субъектом, так и с объектом. То есть при ризоматическом подходе главенствующая роль отводится не точкам контакта между нитками и куклой или же точкам контакта между руками кукольника и деревянной рамкой, к которой нити прикреплены, а линиям, соединяющим точки – именно они имеют наибольшее значение.

Следующий принцип, имманентный ризоме, получил название принципа незначащего разрыва. Согласно ему корневище может быть разорвано в любом месте, но, несмотря на это, оно возобновит свой рост либо в старом направлении, либо выберет новое. Современное дистанционное образование, разветвляя структуру, способно пережить многие катаклизмы случайности. В настоящее время несущественность разрывов в сети может быть показана на других примерах. Так, во многом благодаря действию этого принципа в Сетях, продуцируется та детерриториализованная зона свободы, которая очень подходит сегодня к виртуальному воплощению любых либеральных проектов. Так же с принципом незначащего разрыва можно связать тот факт, что на сегодняшний момент дистанционное образование является самым доступным средством для предоставления и получения образовательных услуг и средств обратной связи, в образовательном пространстве.

Являясь базовой категорией философии постмодерна, ризома не противоречит, а входит в контекст, дополняет и углубляет представление о всей категориальной системе постмодерна. Будем исходить из ставшего уже весьма распространенным представления о том, что основными категориями, описывающими реальность постмодерна, являются плюрализм, децентрация, неопределённость, фрагментарность, изменчивость, контекстуальность, а также из фундаментальных принципов постмодернизма, как они представлены в словаре В. П. Руднева: культурная опосредованность (цитатность), отказ от истины, ирония, интерпретация и связанный с нею мультиперспективизм, языковая игра. Но и этим не исчерпывается понятийно-мировоззренческий комплекс постмодернизма. Он включает такие понятия, как «мир как хаос», «мир как текст», «сознание как текст», интертекстуальность, гиперреальность, «кризис авторитетов», «двойной код», «пародийный модус повествования», эклектизм, противоречивость, метарассказ. Глобальное значение в постмодернизме имеют понятия текст, гипертекст, интертекст. Простое перечисление этих понятий вводит нас в род явлений, называемых «постмодернистской чувствительностью», важным аспектом которой является ощущение мира как

хаоса, где отсутствуют какие – либо критерии ценностной и смысловой ориентации. На языке всех этих понятий можно описать игру, включая компьютерную, которая в современном образовательном процессе приобретает все большее значение. Игра – это текст, имеющий свой особый язык, который по-своему структурирует реальность и определяет её. В этом текстуальном пространстве (игре) мысли о реальности нет места. Игровое пространство – единственная реальность для того, кто в нем находится. Гипертекст в компьютерной игре, как нелинейный лабиринт, усиливает этот эффект, затрудняя выход из него в реальное пространство. Здесь существует то, что стало новым приобретением человека: его образ мыслей, действий, система восприятий и ощущений, язык, определенный статус и круг общения, установки и мотивы. И нужны определенные волевые усилия и мотивы, которые позволили бы человеку вернуться в прежний мир и образ жизни. Но даже и тогда «новые кнопки, которые он научился нажимать в новой жизни, будут мешать ему в старой». Игра-текст не передает какой-либо информации. Она вся есть вымысел, так как задача её – развлекать, увлекать в мир воображаемого, где реальность и вымысел сливаются воедино, расширяясь до необъятных размеров, становясь гиперреальностью. Ею можно манипулировать, используя для этого тотальную постмодернистскую цитату-коллаж или многомерное серийное пространство, своего рода колыбель вымысла, в которой можно изобразить все, что угодно, до самого себя, наделив изображаемое желаемыми чертами, свойствами, до бесконечности обогащая воображаемые объекты, строя «возможные миры», где вымысел и реальность сливаются воедино и сам человек становится вымышленной фигурой, творящей реальность, и сам в ней находящийся. Подобные сдвиги, – писал Борхес, – внушают нам, что если вымышленные персонажи могут стать читателями и зрителями, то мы по отношению к ним читатели и зрители, тоже, возможно, вымышлены.

Игровая деятельность и игровой характер отношений полностью отвечают постмодернисткому дискурсу: игра, случай становятся мировоззренческими доминантами в нашей современной жизни и культуре; все превращается в игру, иногда смертельно опасную: бизнес, коммерция, политика, отношения между людьми. Нельзя не согласиться с мнением культурологов, что игровые автоматы, развлекательные шоу, «счастливый случай», стали символом нашей культуры, серьезное отношение к жизни, предполагающее рефлексию и самосознание глубинных смыслов человеческого существования, воспринимается как разновидность шизофрении. Культура становится «ризомной». И только иногда раздаются голоса, предупреждающие, что игровой аппарат схож с галлюцинаторными психотропными средствами, что своими компьютерными, непрезентативными картинками, своими фантастическими образами он замещает реальность, шизофренируя деятельность человека.

В игровой атмосфере обучения происходит усиление проблемы истины и знания-познания. В философии постмодерна проблема истины является не артикулируемой, поскольку самодостаточной реальностью, вне соотнесения с языковой реальностью, выступает текст и его плюральная интерпретация. Статус истины обозначается в качестве «эффекта», возникающего в результате когнитивного, волевого усилия, равнозначного процедуре фальсификации или принудительного действия. Истина артикулируется в постмодернистской концепции дискурса как концепция «игр истин». В игровой методологии образования просматривается постмодернистская парадигмальная ориентация на усмотрение хаоса в любой предметной области. Рассмотрение объекта в качестве ризоморфного ведет к признанию того, что плюральная семантика обретаемых ризомой вариантов конфигурирования не позволяет познающему субъекту сконструировать смысловое единство в смысловой определенности ризомного знания. В игре фиксируется принципиально внеструктурный и нелинейный способ организации целостности познаваемого объекта, открывающий возможности для произвольной трактовки истины.

Следующий принцип – ризома принципиально плюральна. Моделируемая в качестве неравновесной целостности, во многом аналогичная неравновесным средам, изучаемым синергетикой, не характеризуясь наличием организационных порядков, ризоморфная среда обладает имманентным креативным потенциалом самоорганизации. Проецируя данную модель на процессы взаимодействия образовательных технологий и бескрайнего информационного пространства, заметим, что они обеспечивают безграничную плюральность и фаллибельность образовательного пространства, имманентных либерализму. Несмотря на культивируемый в обществе плюрализм мнений, учащиеся практически не умеют строить проблемную коммуникацию и вообще перестают ценить живое общение. Например, они все меньше понимают, как относиться к преподавателю и зачем он вообще нужен (подмечено Ж. Липовецки). Находясь под прессингом различных дискурсов, обрушивающихся на них в компьютерных сетях, учащиеся, как правило, совершенно не осознают, когда они думают сами и отстаивают действительно свою позицию, а когда лишь воспроизводят скаченную накануне информацию.