Обреченные на месть
Шрифт:
Старый, видавший виды «линкольн-таун-кар» с профессиональными номерами ТЛСи двигался без превышения скорости через Нью-Джерси, Пенсильванию и западную часть штата Нью-Йорк — на север, в сторону Великих озер и Канады. Полный, одутловатый водитель европейской внешности вез смуглого пассажира, которого можно было принять и за турка и за мексиканца. Пассажир курил в приспущенное боковое стекло странного вида толстую сигарету с коротким бумажным мундштуком и горько-сладковатым резким запахом.
— Да выбрасывай ты эту дудку к чертям собачьим! Весь салон шмалью прокоптил. Не дай бог копы тормознут…
— Да тут лес кругом, — огрызнулся пассажир.
— А вонь-то твоя неделю держаться будет, — бросил разозлившись литовец.
— Да от тебя-то, пожалуй, вони больше будет, — усмехнулся, выбрасывая окурок, Мингрел, добавив громко и повелительно: — Ты лучше за дорогой внимательней следи! О машине не думай — может, нам ее сжечь придется, тогда вонять она будет по-другому…
— Ага, губы раскатал, — еще больше обозлился литовец. — Это у вас на Кавказе все ущелья усеяны сгоревшими машинами со жмуриками в салонах. А у нас в Литве к авто относятся с уважением. Любой хлам переделают и вам же в Грузию продадут с перебитыми номерами. Благо у вас вся таможня левая.
— Да она везде левая. Просто у нас значительно дешевле все. Нулевой пятисотый «мерин» за десять «косарей» евро пригонят и поставят возле дома. А дальше делай с ним все, что хочешь.
— Да у вас никогда закона не было, — не уступал Собачинос.
— А у вас советской власти никогда не было, — осклабился Мингрел. — У нас при ней вся республика тащила все, зато и имела все..
— Зато когда кончилось это дело, так стали воровать и грабить у соседей. Лучше бы бизнесом занимались, — не отставал литовец.
— Каким бизнесом, генацвале? Таким, за который ты за решетку угодил? Так у нас за него до суда не доживают. Грабить — это благородно, а за твой бизнес родители проклянут.
— Ладно, замнем для ясности, — буркнул литовец и надолго замолчал.
Они остановились в небольшом придорожном мотеле «Фортуна» в двадцати милях от нужного места. Время было позднее, и все дела по подготовке было решено отложить на завтра. Заказав недорогой, без всяких изысков ужин, изрядно сдобрили его ромом «Бакарди». День приезда, так же как и день отъезда, всегда считался разгрузочным днем.
После ужина они изрядно подогретые, перешли в бар, где и продолжили под коктейль с текилой свою пьянку. Вернувшись поздно ночью в номер, уснули на одной широкой кровати.
И был меж ними тот, без кого не обходится ни одно преступление, — князь лжи и порока. Он был рад видеть их, кувыркавшихся в его сетях. И знали они оба, что нет ничего крепче общего будущего кровавого преступления, где предстояло им быть в одной связке. Той ночью негласно закрепился их союз, обоюдный союз «сержантов» падшего с небес черного ангела, имя которого прежде было Денница…
На следующий день литовец с Мингрелом принялись за дело, решив наведаться в монастырь на утреннюю службу.
Опухший и неровно выбритый после пьянки литовец, сменивший за ночь командный тон на дружески-доброжелательный, выговаривал своему напарнику, тоже помятому и небритому:
— Ты сегодня выглядишь как натуральный уголовник. Хотя бы побрился. Тем более что завтра Новый год.
— До Нового года еще целых четырнадцать часов, генацвале. Успею еще наодеколониться, — усмехаясь, огрызался Мингрел.
К монастырскому храму они подъехали как раз к окончанию утренней службы, когда прихожане выходили на улицу и тянулись в трапезную на завтрак. Ангелину они не увидели, но зато заметили Вячеслава, входящего в трапезный зал вместе с монахом, который рассказывал ему, видимо, что-то интересное.
— Вон он, гад, с монахом скалится, — прошипел литовец.
— Да вижу, вижу — не слепой, — шикнул на него Мингрел. — Проследим, куда он после двинется, — добавил он, входя вместе с литовцем и остальными прихожанами в трапезную. — А пока на шару отобедаем со святыми отцами. Все на пользу будет, — добавил он.
После довольно вкусной картошки с грибами, салата из капусты с брусникой, кофе или чая — на выбор, была прочитана благодарственная молитва. Потом монахи и прихожане потянулись из-за длинных столов на выход. Вячеслав с братом Феодором отправились в монастырские мастерские.
Литовец и Мингрел пошли было за ними, но, заметив, куда те входят, вовремя сменили направление и двинули праздной походкой в сторону монастырского кладбища.
Они не заметили Ангелины, которая в это время, задержавшись в женском зале трапезной, помогала женщинам убирать посуду и протирать столы.
Литовец был как никогда доволен. Фигуранта они обнаружили, жену его — нет, но ее, собственно, убирать не нужно было. Что будет дальше — это отдельный разговор. И заказ отдельный. Следовательно, первую часть дела они сделали, клиента нашли. Теперь оставалось только довести дело до конца. Для этого требовалась подготовка и некоторое время. На это уйдет два дня: один до, а второй — после Нового года. Времени вполне достаточно, чтобы они с Сосо могли праздник по-человечески встретить…
Так думал он, выруливая с монастырского паркинга на своем лимузине.
— Как ты думаешь, дорогой, а не заказать ли нам столик где-нибудь в местном ресторанчике на Новый год? — спросил он.
— Угощение за счет фирмы? — деловито осведомился Мингрел.
— Конечно, конечно! — успокоил его литовец.
— Ну что ж, тогда я не против, — равнодушно отозвался подельник.
Глава 14
Без всяких потрясений и буйного веселья пришел новый 2002 календарный год от Рождества Христова.
Новый год с 31 декабря на 1 января считался здесь календарным, или католическим. Был он некой последней вехой перед Православным Рождеством. Колядования и ряженые языческие веселья — гуляния вплоть до Сочельника, имели здесь место быть. Считалось, что нечистая сила, зная о рождении Спасителя и Приход Его в мир, своими оргиями завершает время своей власти на Земле и прячется по болотам, глухим непроходимым лесам и урочищам. Многие семинаристы — дети эмигрантов наряжались во всякие якобы страшные, но на самом деле смешные наряды и шли по окрестностям колядовать, получая за это мелкие деньги, подарки, сладости и вино. Возвращались, как правило, в монастырь изрядно навеселе.