Обреченный на любовь
Шрифт:
– Уволилась, конечно.
– Уволили! – Официантка посмотрела на него долгим взглядом. – За безнравственность.
– И в чем же выразилась эта безнравственность?
– В грязной связи с клиентом.
– Даже вот так, – пробормотал Калинов.
– Есть, знаете ли, козлы, которые так и норовят залезть куда не положено. А по рукам двинуть не каждая решается.
– А вы, разумеется, двигаете.
Официантка пожала плечами:
– Попробуйте – узнаете!
– Лучше не буду. – Калинов шутливо поднял руки. – Сдаюсь заранее.
Официантка закончила работу.
– Я
– А может, вы замените мне гостя?
Она фыркнула, как лошадь, и, не говоря ни слова, с гордым видом удалилась. Через несколько секунд снова заглянула в дверь:
– Когда наступит время подавать горячее, позвоните.
Калинов уныло посмотрел на накрытый стол. Есть совершенно не хотелось. Искать горничную не имело никакого смысла: ее наверняка тоже «уволили за безнравственность».
И тут в дверь постучали. Калинов встал с кресла и открыл. За дверью стоял Зяблик. Собственной персоной.
Роль гостя Крылов играл хорошо. Поблагодарил за приглашение к столу, не отказался сесть, с удовольствием потреблял закуски. Предложение выпить, правда, отклонил. Решил воздержаться и Калинов. Разговор завязался сам собой.
– Я понимаю, – говорил Зяблик, – ты вбил себе в голову, что это я похитил Виту. Тем более, что мое поведение могло показаться тебе странным. Но уверяю тебя, никакого отношения к происходящим в нынешнем Дримленде событиям я не имею.
– И ты не намеревался меня убить давеча. В так называемом рыцарском поединке.
– Нет, конечно… Я хотел спровоцировать твою жену, хотел разобраться в ее поступках. Когда я ее нашел, она повела себя несколько двусмысленно, принялась делать кое-какие намеки…
А ведь я ему верю, подумал Калинов.
– Ты долго ее искал? – спросил он.
– Не больше получаса. Я оказался в Дримленде на том самом месте, где мы когда-то жгли ритуальный костер, устраивая состязание дэй-дримов. Обнаружил коня с комплектом рыцарских доспехов. Обстановка, в отличие от былых времен, мне не подчинялась, зато доспехи оказались в пору, а над лесом светила путеводная звезда. Такие игры у нас с Витой когда-то тут были.
А может, для Зяблика и зажгли эту звезду, подумал Калинов. А я всего лишь в роли прихлебателя?
– Переоделся, сел на коня и поскакал, – продолжал Крылов. – Не прошло и получаса, как я ее нашел. И воспрянул духом: она начала выдавать мне авансы, какие-то намеки, недомолвки. Я подумал, что наконец-то одолел этого героя-любовника Калинова…
– И чем же вы занимались все это время? – Калинов криво улыбался, с трудом сдерживая ярость. Яриться было нельзя: в руки косяком шла информация.
– Какое время? – удивился Крылов. – Ты появился уже через полчаса.
– Подожди, подожди… Когда все это было?
– Сегодня, когда еще! Мы же только вчера вечером у меня дома с тобой разговаривали… Ты что, не в себе?
– Ничего, продолжай, – сказал Калинов.
Даже таким вот образом, подумал он. Это только мне устроили несколько дней развлечений…
– Буду откровенен, – продолжал Зяблик. – Когда ты появился, я решил тебе врезать по-настоящему. Но тут началась какая-то чертовщина. Неизвестно откуда появились два моих двойника, таинственным
– И на что же они у тебя раскрылись?
– На все! Она любит ТЕБЯ, Калинов. Любит, как любила раньше. А я всю жизнь гоняюсь за вчерашним сном… Не знаю, что в тебе такого, чего нет во мне, но факт остается фактом. Я не нужен ей даже сейчас, когда ей плохо… Должен признать, что я ошибся.
Ярость мгновенно исчезла. Калинов с трудом сдержал самодовольный смешок.
– Как я ошибся! – продолжал Крылов с тоской в голосе. – Мне казалось, между вами возникла трещина, что пришло наконец мое время, что вы вместе только в силу привычки. Как я ошибся!.. Я похитил твою вторую жену, я шантажировал тебя, рассчитывая заставить развестись с Витой…
Надо бы отреагировать, подумал Калинов. Зарычать на него, затопать ногами, пообещать десять казней египетских…
Он встал, сделал попытку сжать кулаки. Ярость не возвращалась. Крылов поднял голову, вздохнул. Вздох этот и вовсе обезоружил Калинова. Это был предсмертный вздох умирающего.
– Сядь, Саша, – чуть слышно сказал Крылов. – Сядь… Ты бессилен наказать меня больше, чем я сам себя наказал. Я полжизни гонялся за фантомом. Я третировал свою жену, променявшую на меня отцовские миллионы. Я виноват перед своими неродившимися детьми. Дримленд вошел в мою плоть и кровь, я не жил, а играл в дэй-дримы… Ты помнишь обряд обручения с жизнью?.. Я стал взрослым, но так и не обручился с нею! – Крылов уронил голову на руки и издал странный звук: полувсхлип-полушипение.
Калинов молча ковырялся вилкой в тарелке – слов в душе не было. Как не было и недавней злобы. Он вдруг сердцем почувствовал трагедию человека, сидящего напротив.
А ведь это ты во всем виноват, сказал он себе. Ты закрыл им доступ в Дримленд, но самих их ты из Страны Грез вытащить позабыл. И Зяблик, наверное, не один такой… И жена его, должно быть, так и живет в Дримленде душой… А Флой, а Клод, а Ирена?.. Ты когда-нибудь поинтересовался их дальнейшей жизнью? Плевал ты на них! Хотя, быть может, всю их жизнь под откос пустил… А Вита? Ты уверен, что и она не живет до сих пор в Стране Грез? Иначе с какой стати она тебя до сих пор любит? Может, она до сих пор любит свою мечту? А может, она просто не может жить без любви, уж такой она рождена. Любовь для нее – смысл жизни, без нее она умрет…
Зяблик поднял голову:
– Ты простишь меня, Сашка?
Калинов только кивнул: слов по-прежнему не было.
– Поздно я снова попал в Дримленд, – сказал Зяблик. – Иначе бы я все это понял еще раньше. Сколько лет выброшено! – Он встал. – Ладно, пора и честь знать! – Он осторожно протянул Калинову руку. – Желаю счастья!
Калинов не смог отказаться – пожал эту так хорошо знакомую руку. Они посмотрели друг другу в глаза. Казалось, Зяблик ищет на дне глаз Калинова что-то, известное ему одному. И наверное, нашел, потому что несмело улыбнулся и исчез.