Обряд на крови
Шрифт:
— Ну как, Михалыч, что-нибудь у тебя получилось?
— Из заповедника ответили…
— Отлично!..
— Да что же тут отличного? Только-то и успел «прием» сказать. Ни одного слова больше. Даже и не понял — услышали они меня или нет.
— А ты еще раз погреть батарейку не пытался?
— Пытался, да больше ничего не выходит. Видно, сдохли они окончательно. И одна, и другая… Ну так, как там Борис?
— Если честно — неважно.
— Хреново дело.
Андрей, легонько потеснив Назарова, примостился рядом с ним на валежине. Посидели молчком с минуту.
— Ладно, Михалыч, — не отрывая глаз от пламени костра, сказал Мостовой, — давай-ка помозгуем спокойно.
— …
— Боюсь, что до кордона заповедника мы его не донесем. Сколько туда? День, два?
— Какой там — два? Да тут суток на трое горбатиться, и то — без ночевок.
— Тогда вариант этот однозначно отпадает. Думаю, сутки максимум, ну, может быть, чуть больше… не знаю, я не медик… он еще без серьезной медицинской помощи продержится… На то, что ваши с
— Это вряд ли. Хотя всполошиться уже давно должны бы были. Мы же уже вторые сутки по твоей милости в оговоренное время на связь не выходим.
— Хорошо, если всполошились, — ровным голосом продолжил Мостовой, сделав вид, что не услышал горького упрека, — но все равно, ты же им даже примерные координаты нашего нахождения сообщить не успел. А вы перед выходом маршрут не оговаривали? Он у вас не строго утвержденный?
— Был утвержденный, пока мы с тобой на свою беду не стакнулись, — мрачно вымолвил Назаров, и лицо его побагровело, пошло красными пятнами.
— Не надо, Михалыч. Я тебя прошу. Не режь ты по-живому! И так на душе кошки скребут, — скрипнул зубами Андрей и потупился. Помолчал немного и, прокашлявшись, продолжил: — Значит, как я понимаю, на ваших надежды практически нет. Даже если уже давно они к поискам приступили…
— Я что-то вообще не пойму, парень, к чему ты клонишь? — нетерпеливо перебил его Назаров. — Чего напрасно языком молоть? Или у тебя есть какое-то дельное расчудесное предложение?
— Чудесное не чудесное, но есть… Дело в том, что мы с Семенычем примерно в этом же районе где-то год назад с небольшим уже шарахались. В весьма похожей ситуации. Извини, но не хочу тебя пока ненужной информацией нагружать… Так вот о чем я… Есть тут поблизости кержацкий скит. — Сказал и после короткой заминки уточнил: — То есть был тогда, в то время. Потом они куда-то на другое место переместились. Но не думаю, что слишком далеко ушли. Не должны…
— Будем иголку в стоге сена искать?
— Да нет, не будем. Они там, на старом месте, обещали мне указку оставить, чтобы мы сразу поняли, где их теперь искать. Да не просто обещали — оставили обязательно. Я в этом абсолютно уверен. И круги по тайге мотать нам точно не придется… Так как ты насчет такого варианта? Навязывать я, естественно, ничего тебе не могу.
— Не знаю, что и сказать… Да и чем они нам помогут?
— У них бабка — знахарка есть. Очень толковая. Она нам тогда здорово помогла. Очень тяжелого раненого выходила, буквально с того света его вытащила… Да и это, по крайней мере, намного ближе, чем до усадьбы заповедника… Так что решаем, Михалыч? Принимается?
— Добро, — неуверенно вымучил Назаров. — Хотя, конечно, на какую-то бабку надеяться…
— Вот и славно. Так тогда и решим, если ты не против. Сейчас Аким носилки сделает, и сразу же, не медля, выходим.
— На ночь глядя? А не плутанешь потемну?
— Не должен. Я ориентир надежный еще с вечера приметил. Да и Айкин, если что, поможет. Он, как предполагаю, в тайге, как у себя дома. В любой темноте, безо всякого компаса, куда надо выведет.
— Хорошо. Попробуем к твоим кержакам… прорваться. Если, конечно, нам эти бандиты, те, что за вами гонятся, позволят.
— Вот этого, Михалыч, я не знаю. И обещать тебе, извини, ничего не могу.
— И что, действительно так плохо?
— Хуже некуда, — ответил Андрей прямо и честно. Не стал кривить душой. — Для всех — и для нас, и для вас.
— Д-а-а, нечего сказать — обрадовал… А ты часом ничего больше не хочешь мне сказать?
— А смысл? Разве это что-то изменит?
— Вряд ли.
— Вот и я так думаю, — сказал Андрей, испытывая чувство жгучей вины перед Назаровым, борясь с диким искушением поведать этому случайно встреченному незнакомому, но, по первому впечатлению, вполне добросердечному человеку обо всех своих треклятых приключениях. Помолчал и твердо его заверил: — Я тебе, Михалыч, потом все расскажу. Если ты, конечно, тогда еще захочешь… Во всех подробностях… Расскажу обязательно, если, конечно… — И замолчал, не закончив, посчитав ненужным понапрасну сотрясать воздух прописной истиной.
Краев
— Ну что, Василь? Погнали с ветерком, — сказал Илья и звучно хлопнул себя ладонями по коленкам, распахнул визгливо скрежетнувшую на раздолбанных петлях дверцу «уазика», подрулившего вплотную к закончившему погрузку военному транспортнику, и, соскользнув с сиденья, выбрался наружу. С хрустом размял затекшую жилистую шею и, подхватив вытащенную из машины объемистую спортивную сумку на «молнии», закинув ее за спину, не оглядываясь, неспешно, вразвалочку, пошагал по широкому рифленому рампе-трапу в тускло подсвеченное чрево ревущего непрогретыми турбинами самолета. Бочком обогнул растянутую на талях бээмдэшку и, пройдя в противоположный конец грузового отсека, устроился на откидном сиденье в паре метров от стенки кабины пилотов, заслонив широкой спиной низко расположенный иллюминатор. Молча, кивком головы указал подошедшему Нилову на место рядом с собой и, отведя от него взгляд, уставился глазами в пол.
«Да, ситиюха непростая, — тут же, словно по команде, включились в работу извилины. — Можно, конечно, и болт на все забить, как Санек. Зелени на черный день я уже порядком
53
ППЖ — походно-полевая жена.
54
Чарс — одна из разновидностей афганского наркотика.
55
Кишмишевка — местная самогонка.
56
«Фенька» — граната «Ф-1».
Очередной выход разведгруппы подходил к благополучному концу. Оставалось всего ничего: спуститься с перевала, проскочить еще пару километров по долине, проскользнуть в проход между минными полями, и вот оно — родное МПД — место постоянной дислокации. А там тебе — все фронтовые блага. Пускай не тридцать три, а только три, но все же — удовольствия: и банька с «веничком», и плотная горячая жратва, и законные пол-литра шаропчика [57] на брата, как положено.
57
Шароп — одно из названий местной самогонки.