Обсидиановый храм
Шрифт:
— Это мой особый сюрприз для тебя. В этой комнате ты найдешь все атрибуты для спиритического сеанса времен Викторианской эпохи, в том числе стучащий или так называемый «вращающийся» стол, доску Уиджа [183] , свечи, бубен, колокольчики, и короб с вмонтированным аккордеоном, на котором можно играть удаленно. Там внутри предусмотрены еще полюса, рычаги, провода, крючки и воронки. А тот большой ящик — это так называемый спиритический шкаф. Если быть кратким, то эта комната содержит все необходимое для проведения полноценного викторианского сеанса, включая даже все устройства, использовавшиеся в трюках и мошенничествах. Конечно, тебе не понадобятся никакие трюки и махинации, когда ты действительно вступишь в контакт с миром духов.
183
«Говорящая доска», «Доска Дьявола» или «Уиджа» (англ. Ouija board) — доска для спиритических сеансов вызова душ умерших с нанесёнными на неё буквами алфавита, цифрами от 1 до 9 и нулём, словами «да» и «нет» и со специальной планшеткой-указателем.
Констанс с интересом принялась рассматривать убранство комнаты. Диоген почувствовал облегчение и удовлетворение, увидев, что она полностью подпала под очарование коллекции. Он был доволен собой и тем, что придумал нечто, чем ей приятно было бы владеть, но она сама никогда бы не додумалась до подобного.
— Я могу только добавить, что все это оснащение принадлежало известному британскому медиуму, Эстель Робертс. Через пять дней после смерти сэра Артура Конан Дойла, в 1930 году, перед огромной толпой в Королевском Альберт-холле [184] , Робертс связалась с духом Дойла — по крайней мере, она так утверждала. Никто, конечно, так никогда и не смог опровергнуть или подтвердить этот или другие сеансы, которые она провела.
184
Альберт-холл, полное наименование Лондонский королевский зал искусств и наук имени Альберта — концертный зал в Лондоне. Считается одной из наиболее престижных концертных площадок в Великобритании и во всём мире. Построен в память принца-консорта Альберта при его вдове королеве Виктории.
— Как ты все это приобрел?
— Когда она умерла в 1970 году, ее дом в Монкен-Хадли был заперт, заброшен и пришел в упадок. Я всегда интересовался подобными вещами. Как ты, несомненно, знаешь, заинтересованность магией и демонстрация фокусов проходят через все поколения семьи Пендергастов. Шесть месяцев назад старый дом был выставлен на продажу. Я предположил, что это может стать тем, что, несомненно, тебя позабавит, поэтому и купил его, изъял все атрибуты из ее спиритической комнаты, тщательно отреставрировал и привез сюда. Затем я перепродал тот старый дом с прибылью: лондонская недвижимость — по-настоящему хороша для инвестиций в наши дни.
Он с восторгом наблюдал, как она исследовала спиритический шкаф, отдернула занавес и взглянула на странные устройства, установленные внутри него. Она осмотрела вращающийся стол, заглянула под него и стала прикасаться и надавливать на все его сложные завитки, углы и резные украшения.
— Я подумал, что возможно тебя заинтересует эта небольшая коллекция, — тихо заметил Диоген. — Нет, фактически, я был в этом уверен. Я знаю, что ввиду твоей долгой жизни и того, что тебя в молодом возрасте лишили семьи, прошлое очень дорого для тебя. Вот, почему я создал это место: как памятник прошлому. Если быть точным, то твоему прошлому. Когда ты почувствуешь себя готовой, мы устроим сеанс. Возможно, со временем ты сможешь общаться со своей сестрой Мэри. Или даже с родителями.
Пока он говорил, Констанс замерла, и Диоген понял, что, возможно, он переступил грань дозволенного. Это был очень личный аспект ее жизни, и эта вся обстановка могла показаться ей чем-то самонадеянным.
Она довольно резко поднялась, покачнулась и быстро направилась к двери, спрятанной за книжным шкафом. Когда она проходила мимо Диогена, он оказался потрясен глубоким замешательством, легко читаемым на ее лице.
Но потом, сразу за дверью, она резко остановилась. Казалось, что еще целую вечность — все еще обращенная к нему спиной — она просто неподвижно стояла. И вот, наконец, она обернулась. Выражение ее лица излучало чрезвычайно сильные и противоречивые эмоции: смелость и страх, решительность и сомнения.
— Что... что с тобой? — пробормотал Диоген, встревоженный ее видом.
Она вздернула подбородок и шагнула к нему, на ее лице застыла маска ненависти, злобы и торжества…
60
Глава отделения ФБР в Майами Вантрис Меткалф была весьма заинтригована, увидев двух своих посетителей. Еще во время обучения в Куантико до нее доходили размытые слухи об одном из них — легендарном и противоречивом специальном агенте, действовавшем поперек правил с почти фантастической безнаказанностью. Она слышала, что его подозреваемые частенько не доживали до официального ареста. А еще о нем поговаривали, как о некоем агенте-изгое, которому не должно отводиться место в современной структуре ФБР. И все же его неоднозначные действия не только каждый раз сходили ему с рук, но и, судя по всему, приветствовались неким высокопоставленным покровителем, которым он обзавелся в Бюро.
О другом своем посетителе агент Меткалф тоже слышала, однако в его случае слухи ограничивались только тем, что он занимал в ФБР высокий пост заместителя директора по делам разведки. Будучи довольно эксцентричной темной лошадкой Бюро, он слыл блестящим руководителем — жестким, но справедливым.
И вот они оба стояли здесь, в ее офисе, являя собой разительный внешний контраст. Лонгстрит с его угловатым лицом, длинными седыми волосами, выдающимся ростом, хрипловатым голосом и мятым синим костюмом и другой... Такой бледный и элегантный, что некоторыми своими он повадками смахивал на кота. Его мягкий акцент дальнего юга, напоминал промасленный бисквит, а манеры и жесты были бы более уместны во времена до Гражданской войны США: благородная, но пугающая личность с блестящими, отливающими хромом, глазами, одетая в черный костюм. Меткалф впервые видела перед собой агента в черном костюме — в Бюро такой внешний вид не был обыденным явлением.
Меткалф с раннего возраста считала себя человеком, умеющим читать людей, и гордилась своей способностью раскрывать характер человека по одному только его внешнему виду. Она могла распознать книгу по обложке, и это была одна из причин, почему она стала самым молодым старшим специальным агентом в истории отделения Майами, да и к тому же первой женщиной и первой афроамериканкой. Когда она осмотрела этих двух джентльменов сверху вниз, то поняла, что от нее потребуется полное и безоговорочное сотрудничество, и это принесет ей в будущем двух очень полезных союзников, которые могли бы помочь ей преодолеть очень долгий путь к ее конечной цели: занять пост директора ФБР.
— Господа, — обратилась она, — чем я могу быть вам полезна?
Ей ответил Лонгстрит.
— Мисс Меткалф, специальный агент Пендергаст и я на задании, которое является как конфиденциальным, так и неофициальным. У нас к вам необычная просьба.
— Понятно, — отозвалась она, но ни на шаг не собиралась облегчать им задачу. Ей ни при каких обстоятельствах нельзя было казаться тряпкой — чего бы они не хотели от нее получить.
— Нам нужен доступ на час — одним и без свидетелей — к вашему операционному подразделению системы «PRISM» [185] .
185
PRISM (Program for Robotics, Intelligents Sensing and Mechatronics) — государственная программа США — комплекс мероприятий, осуществляемых с целью массового негласного сбора информации, передаваемой по сетям электросвязи, принятая американским Агентством национальной безопасности (АНБ) в 2007 году в качестве замены Terrorist Surveillance Program, формально классифицированная как совершенно секретная.
Услышав это, Меткалф недоуменно приподняла брови. Эта просьба настолько выходила за рамки дозволенного и допустимого, что даже Меткалф, со своей натренированной выдержкой, была ею ошеломлена.
— Мы понимаем, что это довольно необычная просьба, — сказал Лонгстрит.
— Господа, вы, конечно, извините, но даже от заместителя исполнительного директора по вопросам разведки эта просьба выходит за рамки дозволенного. Вы же знаете, что для получения подобного доступа вам необходимо действовать официальным путем.