Обуглившиеся мотыльки
Шрифт:
Это ложь, придуманная такими праведниками, как эта малявка. Она еще учится, а уже строит из себя умную! Нет, не станет он с ней знакомиться дальше. Это и не входило в его планы.
Поезд остановился на станции, и девушка, не обернувшись, покинула вагон.
А еще Добермана злила ее гордость, хоть внешне он никак не проявлял свои эмоции. Елена была так похожа на Джоа. Елена была явно не для него.
Поезд поехал дальше. Девушка скрылась из виду, а Сальваторе снова мог погрузиться в поток своих мыслей.
Комментарий к Глава 3. Огонь * главный герой романа «Мертвая зона»
====== Глава 4. Квантовый скачок ======
1.
Бонни сидела в аудитории, смотря на пустые листы тетради и не утруждая себя записью лекций. Да и не до учебы ей было сегодня. Мысли
Черт с ней. Беннет вновь перевела взгляд на свою тетрадь…
У каждого свои скелеты в шкафу, не так ли? И каждый прячет их, не желая показывать людям свое уродливое прошлое или ужасающее настоящее. Бонни всегда была уверена, что уж в ее жизни такого не произойдет. Девушка родилась в благополучной семье, ее окружали любовью и заботой. Она ни в чем не нуждалась, развлекалась в клубах, знакомилась с людьми и могла с легкостью постоять за себя. В ней не было легкомыслия, которое было у Тайлера, в ней не было желания заняться криминалом, и она вряд ли получила бы удовольствие от безжалостных боев, как Доберман. Беннет не была похожа и на свою подругу: книги она не читала, по натуре была экстравертом, а с родителями серьезных проблем никогда не имела. Девушка придерживалась своих взглядов, никогда не принимая чужую точку зрения. Беннет была экстравагантной личностью: это проявлялось и в ее рисунках, и в стиле одежды, и в образе жизни. Единственное, что ее объединяло с Тайлером и Деймоном — это тот принцип: лучше прожечь, чем проспать. Беннет никогда ни к кому не питала всепоглощающих чувств, никогда не была предана кому-то, никогда не любила. Она считала, что лучше просаженные легкие, чем разбитое сердце. Она предпочитала быть свободной и не нагружать себя чем-то излишним.
Да, Бонни всегда была уверена, что уж у нее не будет каких-то сокровенных тайн. Как жаль, что в жизни все происходит совсем не так, как хотелось бы. Беннет не сдержала данное себе обещание: вчера она снова отправилась в клуб, вчера она снова развлекалась и пила, вчера вновь соблазняла привлекательных парней… Бонни познакомилась с девушкой по имени Ребекка Майклсон. Очаровательная, притягательная блондинка чем-то ее зацепила, и Беннет разговорилась с новой знакомой. Вначале разговор сводилось к бытовым темам, спустя некоторое время — перешел сугубо на личную тематику. Спустя еще некоторое время, Беннет узнала, что такое эмансипация, и как за нее борются, а потом Ребекка позвала новую подругу поглядеть на акцию, которую сейчас устроят в центральном парке.
Бонни никогда не интересовалась такой проблемой как независимость женщин. Ей, конечно же, не нравилось доминирование мужчин на свете, не нравилось принижение женщин, но всерьез Беннет этим никогда не увлекалась. До вчерашнего вечера.
Акция прошла успешно. Участники акции называли себя «Новые дети свободы»*. Однако в этот раз они боролись не за независимость французского народа от немецкого, а за независимость женщин. Речь феминистки Ребекки была убеждающая, и мировоззрение Бонни поменялось за какие-то пару часов. Бонни стала свидетельницей ярких движений, ночных митингов. Новая акция готовилась всего неделю, и не была какой-то уж сложной. Группа молодых девиц гуляла по ночному городу, нарывалась на неприятные компании и избивала парней до полусмерти. И если Сьюзан Дей** толкала лишь свои красивые речи по поводу женской независимости, то Ребекка Майклсон предпочитала действовать. Страшнее всего, что Бонни Беннет, которая никогда не углублялась в дебри философских учений, просто потеряла голову.
«Дай человеку власть, и ты его не узнаешь», — думала Бонни, сидя на парах. Она не верила, что вчера сходила с ума от избиения мужчин, от фейерверков. В тот момент Бонни казалось, что только в эту ночь она по-настоящему живет. Сейчас вчерашнее поведение ее пугало. Нет, девушка не мучилась угрызениями совести, не думала о тех избитых парнях, и ее не волновало даже то, что на ее след могла выйти полиция. Ее волновали речи Ребекки. Так говорит только Дьявол.
— Они утверждают что женщина за рулем — обезьяна с гранатой, — вопила во весь голос Ребекка, стоя на пьедестале и привлекая внимания своих соплеменниц. — Но они собираются ввести женскую армию! За рулем мы — обезьяны, однако нам хотят всучить автоматы. Они противники абортов, но не задумываются о том, что когда они дрочат, то совершают массовый геноцид! Они регрессируют, отправляясь на работу стилистов и дизайнеров, ненавидят матриархат, но сами ничего не предпринимают по поводу его устранения, лишь сидят перед теликом с пивным брюхом, толстеют, жиреют и хотят, чтобы мы были им покорны.
И Бонни слушала ее монологи с упоением, как паломник слушает благословления священников. Ей казалось, что не существует ничего, кроме этих слов, которые лились сладким вином, опьяняли, заставляя верить лишь в эту правду. Девушка все больше перенимала точку зрения Ребекки Майклсон, все больше получала удовольствия от того, что может хоть как-то подняться. Конечно, избивая и унижая, ты вряд ли поднимешься ввысь, но слова Ребекки гипнотизировали.
— Они презирают некрасивых девушек, но сами не лучше. Они хотят, чтобы мы красились и всегда были в отличной форме, однако сами курят, бухают, и вся эта вонь делает их еще более беспомощными и жалкими! Мы не имеем право курить. Они пыхтят днями, считая, что это делает их мужчинами.
Бонни больше ничего и не хотела знать. После совершения акции, девушка подошла к Ребекке и попросилась вступить в ряды «Новых детей свободы». Майклсон лишь улыбнулась. Той самой улыбкой, которая не внушает доверия, которая порождает какой-то первородный страх. Но восхищение затмило и страх…
Бонни смотрела на татуировку, которая красовалась на тыльной стороне ладони. «NCF»***. И самое страшное, что Беннет понравилось… Ей захотелось еще больше акций, ей захотелось, чтобы этот резонанс безумства никогда не заканчивался. Желание быть сильной и бороться за права женщин возрастало, снося на своем пути человечность, здравомыслие, искренность.
— Мнят себя хозяевами в доме, но только жены загибаются на трех работах, в то время как они бухают со своими жалкими друзьями. Называют нас шлюхами, только статистика твердит, что браки распадаются по вине мужчин. И даже если жены умирают первыми, то и мужики подыхают в скором времени, не в силах воспитывать детей, вести хозяйство и обеспечивать себя. Подыхают или спиваются.
Бонни слушала Ребекку всю ночь, слушала ее, пока татуированная девушка рисовала буквы на руке. И не было ни усталости, ни сонливости. Беннет удивлялась, как могла быть такой слепой? Как могла не замечать того, о чем говорит Майклсон? Почему она раньше относилась с пренебрежением к столь важным вещам? Девушка дотронулась до татуировки. Бонни думала о том, что нельзя быть фанатиком какой-либо идеи. Фанатичность всегда порождает сумасшествие, и достаточно вспомнить историю, чтобы убедиться в этом.
Но фанатичность также выступает в роли стимулятора, в роли стимулятора к каким-либо действиям. И чем сильнее фанатичность, тем рьянее желание что-то изменить, тем более бесстрашным становится человек… А когда достигаешь цели, то можешь спокойно погибнуть, зная, что что-то ты попытался изменить в этом мире.
Беннет вновь взглянула на Елену. И только сейчас она почувствовала некое презрение к своей подруге. Сколько можно жить в иллюзорном мире? Терпеть унижения? Читать гребанные и никому ненужные книги? В конце концов, пора что-то менять, пора бороться за какие-то идеи, ведь когда это делать, если не в пору буйной молодости? Но пассивной оказалась не только Елена, но и другие одногруппники. Они напоминали назойливых мух, которые угодили в кисель и сейчас, устав барахтаться, просто сдались. Медленно-медленно подыхают. Елена что-то писала, однако Бонни, казалось, не слышит звук голоса лектора, в ее голове звучит лишь голос Ребекки: усыпляющий, спокойный, тягучий… Голос Ребекки и звук метронома… Может, это и не реальность вовсе? Лишь гипноз? Бонни взглянула на буквы, а потом, подсев ближе к подруге, решила задать самый главный вопрос на сегодняшний день: