Обуглившиеся мотыльки
Шрифт:
Люди не меняются в один миг. Но ты понимаешь, что они никогда не станут прежними.
— И ты тоже, — прошептала в ответ девушка. Это — титры их дружбы. «В главных ролях…». Это — заключительный аккорд.
— Уходи.
Бонни отстранилась от Елены, схватила сумку и быстро поспешила к выходу. Иногда сказать «уходи» — единственный способ сказать «ты мне нужна». Иногда прощание — лучший способ заново узнать друг другу. Иногда просто не получается продолжить существовать вместе. Иногда стоит просто уйти, оставив на память несколько
Иногда все заканчивается — Елена знала это, потому что так писали в книгах.
Только на сердце все равно горько… Об этом книги умолчали. Они ведь годны лишь для определенных контекстов.
3.
Когда Бонни вышла из больницы, она вытерла слезы, на несколько секунд остановившись у выхода. Она бросила курить, но не бросила чувствовать боль от разлуки так же ярко, как и раньше. Она бы хотела остаться. Хотела бы сказать что-то в стиле: «Кто прошлое помянет, тому глаз вон», но она не могла.
Потому что помнила, до чего ее довело молчание и глухота лучшей некогда подруги. Да, они будут по-прежнему сидеть на парах вместе, когда кончатся каникулы. Они будут общаться, созваниваться. Но дружбы больше не будет. Во всяком случае, такой, как раньше.
«Если она вообще была», — шепнул голос в голове, но Беннет знала, что он ошибается. Если бы дружбы не было — тогда бы все было намного проще. Елены бы не бросилась под машину, Бонни не испытывала угрызений совести от того, что стала камнем преткновения в ее общении с Тайлером.
Девушка сделала глубокий вдох, потом — выдох, спустилась с лестницы. Утром она получила звонок из редакции, в которую отправила свою статью — статью напечатали, и теперь Беннет может получить небольшую выручку за свой труд. «Мы такого давно не публиковали, — сказала женщина, которая представилась главным редактором, — в том смысле, что не писали трезвых мыслей без фанатизма и пустословия». Бонни не могла поделиться своей радостью ни с кем, с Еленой — тем более. Потому что какой бы сукой она не была в прошлом, в ее словах была толика правды — увлечение феминизмом Беннет сыграло со всеми злую шутку.
Девушка направилась в редакцию. Ей были важны не деньги. На самом деле, ей хотелось напечатать еще что-нибудь. Нет, не с целью саморекламы или построения нового движения. Ей просто хотелось разбить стереотипы, поделиться тем, что душит. Она ведь точно знает как это — задыхаться в бессилии. Верить в лживость правды. Думать, что никто не понимает, о чем ты говоришь…
У Бонни зазвонил телефон, когда она переходила дорогу. Быстро преодолев остальную часть дороги, Беннет остановилась на бордюре и достала сотовый из сумки. Она знала этот номер. В последний раз этот абонент звонил ей еще в декабре.
— Я тебя слушаю, — произнесла она, вновь направляясь вперед, к редакции.
— Ты знаешь, что твой Ромео вернулся? — послышалось на том конце провода. — И он избил одного бармена в моем клубе.
Бонни остановилась. Клаус звонил ей исключительно по делу. Беннет знала — такие люди созданы лишь для дел, для бизнеса, для криминала. У таких людей в крови пульсирует апатия к страстям. В жизни таких людей нет места для жалости и сочувствия. Клаусу подкинули вещдок — он вышел и наказал обидчика. Клауса спасли из аварии — он вышел из больницы и наградил своего спасителя. Клаусу нанесли ущерб — Бонни предполагала, чем это может закончиться.
— Хорошо, — выдохнула она, — скажи мне, в каком он клубе, я за ним приеду.
Она развернулась в сторону остановки — там стояло такси. Бонни забыла про редакцию.
— Его нет в клубе, я не знаю, где он. Но лучше бы ему не появляться мне на гааза.
Беннет зашагала еще быстрее. У нее из головы выветрилась не только редакция — забылись и Елена и прощание с ней.
— Пожалуйста, не трогай его ладно? — произнесла она, подходя к водителю, который курил у капота своей машины. Водитель оценивающе оглядел клиентку. — Я прошу тебя.
Она отошла от такси — если Тайлера нет в клубах, то где же его искать? Бонни не следила за заголовками газет. Она понятия не имела о том, что творится с Локвудом.
— Он контуженный, ты знаешь? — произнес Майклсон, на заднем фоне послышалась какая-то музыка и чьи-то крики. Наверное, он с кем-то все же разбирался.
— Это не важно, — отмахнулась Беннет.
— И ты все еще любишь его?
Девушка замерла на месте. На какие-то сотые секунды из мыслей исчез и тайлер. Бонни не ожидала этого вопроса от Клауса. Тем более — чтобы этот вопрос был произнесен в такой непринужденной обстановке.
— Спасибо, что позвонил. Мне надо его найти, — это единственное, что пришло на ум. Беннет сбросила вызов. Она не знала что делать дальше, понятия не имела, где искать Локвуда. Шальная мысль появилась внезапно — а может, его и не стоит искать? Как не стоит навещать Елену. Как не стоит возвращаться к событиям пятилетней давности. Иногда стоит просто оставить все как есть — у некоторых ситуаций нет эпилогов. Некоторые события не требуют продолжения.
Но ответ нашелся сам собой. Бонни посмотрела на сотовый, потом все же отошла от машины, села на скамейку, стоящую у остановки. Ей надо было просто сделать еще один звонок.
И узнать, та это ситуация, которая не нуждается в эпилоге, или та, для которой не лень написать сиквел.
4.
Тайлер пришел в себя к вечеру. Он не сразу понял, где находится, но это состояние было для него не в новинку. Локвуд медленно поднялся, свесил ноги с кровати и, не открывая глаз, схватился руками за голову. Его немного тошнило, болела голова, и желудок выворачивало то ли от большего количества алкоголя, то ли от недостатка пищи, то ли от совокупности этих двух факторов. Концентрироваться на физическом досуге было отличной идеей, чтобы не зацикливаться на душевном состоянии. В конце концов, физическая боль — она временная.