Обвиняется в убийстве
Шрифт:
Некоторым из главных действующих лиц процесса, включая судью Доулена, угрожали расправой. Стив Самнер, адвокат, возглавлявший следствие со стороны защиты, не раз замечал, что кто-то рылся в его вещах в номере мотеля. Кто-то несколько раз угрожал по телефону Санди Майерс, признанной виновной в незаконной торговле наркотиками. В свое время она подружилась с Присциллой и теперь должна была выступить с показаниями в качестве свидетеля защиты. Неизвестные лица пытались как-то взломать дверь и проникнуть в ее дом.
Однажды, когда адвокаты и следователи подошли к судье для обсуждения одного из протестов, секретарь Доулена принес утреннюю почту. Судья открыл конверт, и оттуда выпала стреляная пуля 38-го калибра. Позже судья Доулен сказал: "Просто не знаю, что
Следующим в качестве главного свидетеля обвинения должен был выступить Бубба Гаврел. Однако обвинение решило вызвать сначала других свидетелей, которые подтвердили бы показания Присциллы.
Чета Джонсов, живших рядом с участком Дэвисов, почти слово в слово повторила рассказ Присциллы о том, как в ту ночь она стучалась в дверь их дома и как, зажимая рукой рану, кричала, что Каллен убивает в особняке всех подряд. Шофер "скорой помощи" Томас Саутолл рассказал, как они усадили в машину обезумевшую от страха Присциллу, подобрав ее у дома Джонсов, а затем увезли и окровавленный труп Андрии Уилборн. Саутолл тоже слышал, как Присцилла называла убийцей Каллена.
К концу третьей недели допроса свидетелей в зал суда на костылях приковылял Бубба Гаврел. Как и другие свидетели обвинения, он подтвердил основные факты, изложенные Присциллой, и дополнил их некоторыми подробностями, что он делал и в ходе своих предыдущих показаний. Джо Шэннон начал допрос Гаврела с вопроса о том, были ли у него в ту ночь на руке часы. В показаниях разных свидетелей обнаружилось досадное противоречие относительно точного времени происшедших событий. Вот почему Шэннон хотел довести до сознания присяжных, что свидетели называли время лишь приблизительно, насколько помнили. Гаврел ответил, что часов тогда у него не было и что поэтому он указывает лишь приблизительное время.
Гаврел сказал, что они с Бев Басе минут 45 разговаривали с Фарром и Присциллой в клубе "Рангун рэкит", потом заехали к его родителям и только затем направились к дому № 4200 на Мокингберд, где его возлюбленная собиралась переночевать. Насколько он помнит, свою машину он оставил на стоянке для машин гостей рядом с особняком где-то между 23.25 и полуночью. Шэннон спросил, что же произошло потом, когда Гаврел и Бев Басе вышли из машины.
"Я услышал женский крик: "Я люблю тебя! Я всегда любила только тебя!" Я повернулся туда, откуда доносился крик". И Гаврел показал на дворик на плане, висевшем рядом с местом для дачи свидетельских показаний. Затем он сказал, что увидел, как какой-то мужчина тащил за руку женщину. При этом мужчина говорил: "Пойдем. Ну пойдем же!" Гаврел никого в них не узнал, но видел, что мужчина был в чем-то темном. Он заметил также, что женщина была блондинкой. Когда они с Басе пошли вдоль невысокой стенки, отгораживающей подъездную аллею от внутреннего дворика, Гаврел увидел, что человек направляется к калитке. "Он был в чем-то темном и держал в руках пластмассовый пакет для мусора, — продолжал Гаврел, показывая присяжным, как тот держал свой пакет. — Я спросил у него: "Что вы здесь делаете? Что здесь происходит?", на что он ответил: "Идите сюда". Затем человек в черном повел их мимо гаража и вывел на дорожку, ведущую к главному входу. В зале царила мертвая тишина, когда Шэннон спросил, что же произошло дальше.
"И в этот момент он выстрелил в меня, — произнес Гаврел без всяких эмоций. — Она [Басе] сказала: "Бубба, это же Каллен!" Тогда он повернулся и выстрелил в меня".
— У вас была возможность, — спросил Шэннон, — разглядеть его в тот момент, когда он стрелял?
— Да, — ответил Гаврел. Он посмотрел в сторону стола, за которым сидела защита, и указал пальцем на Каллена Дэвиса.
Гаврел рассказал о том, как перестал чувствовать нижнюю часть тела, как пополз к входной двери, когда Каллен бросился за Бев Басе, как пытался открыть эту дверь, как увидел через стекло кровавый след на полу, как притворился мертвым, когда вернулся человек в черном, как тот выстрелами из пистолета разбил стекло и скрылся в образовавшемся проеме. Через несколько минут, сказал Гаврел, человек появился вновь, прошел через проем и направился в сторону аллеи. "Заметив меня, он сказал что-то вроде "О господи!"".
Пока Бубба Гаврел продолжал вспоминать все, что произошло той кровавой ночью, мозг Фила Бэрлсона лихорадочно работал: он пытался предугадать дальнейший ход событий. Как и предполагали адвокаты защиты, между тем, что Гаврел говорил сейчас, и тем, что он показал под присягой ранее, были некоторые противоречия. Взять хотя бы то место, с которого он видел, как мужчина тащил за руку женщину. В одном показании Гаврел утверждал, что находился на боковой аллее, а в другом — во внутреннем дворике. На первый взгляд, это была мелочь, но именно такие мелочи и интересовали Бэрлсона. Объективность показаний Гаврела как свидетеля по этому делу уже и без того вызывала сомнения, а любая новая неточность, подмеченная защитой и доведенная до сведения присяжных, лишь усиливала такие сомнения. До процесса в Амарилло большинство главных свидетелей уже не раз давало показания то полиции, то суду, когда решался вопрос об освобождении обвиняемого под залог, то в ходе различных процессов по гражданским делам. Таким образом, после перекрестного допроса в Амарилло их показания уже были зафиксированы письменно по меньшей мере четыре раза. Задача Бэрлсона заключалась в том, чтобы тщательно сопоставить все четыре версии и только потом переходить к детальному допросу. Для этого он разработал специальную систему, которая давала ему возможность с помощью различных карточек и цветных фломастеров выявлять и фиксировать всякого рода несоответствия.
Поскольку суд собирался объявить перерыв на уикенд, Бэрлсон решил отложить свои каверзные вопросы до следующего понедельника.
В начале четвертой недели допроса свидетелей Бэрлсон зафиксировал несколько фактов, с помощью которых он намеревался доказать, что Гаврел отнюдь не был правдивым и беспристрастным свидетелем. Он вынудил того признать, что его семья возбудила против Каллена Дэвиса иск на 13 миллионов долларов. Кроме того, он спросил у Гаврела, выпивали ли они с Басе вечером 2 августа и курили ли марихуану. Гаврел ответил, что они действительно немного выпили, но никакой марихуаны не курили. Бэрлсон оставил пока его ответ без внимания и стал задавать свидетелю другие вопросы, пытаясь выявить противоречия в его предыдущих показаниях.
Вопрос: Вы говорили когда-нибудь, что он [человек в черном] повернул налево?
Ответ: Да, говорил.
Вопрос: Но сейчас вы говорите присяжным, что он повернул направо, не так ли?
Ответ: Да, так.
Указав на целый ряд противоречий в его показаниях, Бэрлсон вдруг спросил Гаврела, слышал ли тот когда-нибудь имя Пола Гохина. Гаврел чуть вздрогнул и ответил, что слышал. В аффидевите, переданном защите, Гохин (санитар "скорой помощи", которая отвозила Гаврела в больницу) заявил, что Гаврел не знал, кто в него стрелял, и что по дороге в больницу тот передал санитару два пакетика с марихуаной.
Вопрос: Вы говорите, что не помните, что произошло, когда вас везли на "скорой помощи"?
Ответ: Я помню, что санитар на заднем сиденье сказал водителю, чтобы тот ехал помедленнее. А я сказал, чтобы они ехали побыстрее.
Вопрос: Что еще?
Ответ: Помню, как парень на заднем сиденье разрезал мне рубашку.
Вопрос: Давали ли вы что-нибудь санитару?
Ответ: Нет, не давал.