Обвиняется в убийстве

Картрайт Гарри

Пейн подтвердил, что Каллен действительно рассказывал ему о Дэвиде Маккрори, который говорил ему что-то о наемных убийцах и обещал подарить глушитель. Но, добавил Пейн, советы он давал не как "адвокат Каллена, а как его деловой партнер и личный Друг. "Я сказал ему, что, на мой взгляд, закон не запрещает иметь пистолет с глушителем, если соответствующее правительственное учреждение дало на то Разрешение и зарегистрировало это оружие. Я также сказал ему, что нет ничего преступного в разговорах об убийстве, если при этом он не собирается делать этого и если сделка не будет доведена до конца". Пейн подтвердил, что Каллен говорил ему о "большой сумме денег", которую Маккрори дал ему на хранение, но отрицал, что Каллен когда-либо называл при этом цифру 25000 долларов.

В

ходе перекрестного допроса Джек Стрикленд попросил свидетеля рассказать о его четырех беседах с Калленом Дэвисом, в ходе которых тот упоминал либо имя Маккрори, либо глушитель. Все беседы, сказал Пейн, начинались с обсуждения состояния дел на урановых рудниках, в которые они вложили свой капитал, а затем "почти случайно" переходили к вопросам, которые в данный момент рассматриваются в суде. Впервые Каллен упомянул имя Дэвида Маккрори в январе или феврале. "Я ему тогда еще посоветовал держаться от Маккрори подальше, — сказал Пейн. — Но Каллен лишь усмехнулся и ответил: "Не волнуйся. Дэвиду я доверяться не буду"". В конце мая или начале июня Каллен сказал Пейну: "Послушай, Дэвид Маккрори снова говорил со мной. Он сказал, что, если я хочу, он может организовать для меня убийство. Ведь меня не могут арестовать или посадить в тюрьму за то, что я разговаривал об убийстве с Дэвидом, правда?"

Далее Пейн пояснил: "Я подумал, что Каллен Дэвис просто шутит. Да и сам он, по-видимому, не предполагал, что Маккрори говорит обо всем этом серьезно. У меня не возникло впечатления, будто Каллен намерен вступать с Дэвидом Маккрори в какую-то сделку. Скорее, это был случайный разговор. Если бы я подумал, что речь тогда шла о серьезном сговоре с целью лишить кого-то жизни, я непременно сообщил бы об этом окружному прокурору".

Как-то в июле, продолжал Пейн, Каллен стал снова интересоваться глушителем. Между ними состоялся примерно такой разговор:

Пейн: Почему ты об этом спрашиваешь?

Каллен: Не волнуйся, я тебе потом все расскажу.

Пейн: Надеюсь, ты хочешь приобрести его не для себя, потому что тебе-то как раз и нельзя иметь при себе пистолет, да еще с глушителем.

Каллен: Да ты не волнуйся, Гершел.

Пейн: Если тебя серьезно все это интересует, советую тебе переговорить с кем-нибудь, кто в этом больше разбирается.

Позже в том же месяце Каллен как-то сказал, что

Маккрори дал ему крупную сумму денег. "Я посоветовал ему вернуть деньги обратно, — продолжил

Пейн, — но в ответ Каллен сказал лишь что-то вроде

"Успокойся. С Дэвидом я как-нибудь справлюсь"".

Далее Пейн заявил, что Каллен Дэвис ни разу не говорил ему ни о магнитофонных пленках, ни о ФБР, ни об угрозах в его адрес, ни о вымогательстве, ни о пуленепробиваемом жилете, ни о планах убийства судьи Эйдсона. Он также сказал, что Каллен никогда не говорил ему о телефонном звонке 10 августа и не упоминал имени Джима Акри. "Имя Акри, — сказал он, — я впервые услышал лишь здесь, в суде". Свидетель также опроверг утверждения Каллена, будто тот звонил ему после записи разговора с Маккрори 11 августа.

Стрикленд спросил у свидетеля: "Вам не кажется, что все это было специально подстроено для того, чтобы вы обеспечили Каллену Дэвису алиби?"

Ответ: Я не думаю, чтобы Каллен Дэвис — человек, с которым я дружу вот уже десять или двенадцать лет, — что-то мне подстраивал.

Вопрос: А разве вы не говорили как-то, что не хотите стать шестнадцатой жертвой в его списке?

Хейнс тут же гневно заявил протест, и Стрикленд, посмотрев в сторону присяжных, перефразировал свой вопрос.

Вопрос: Вы не думаете, что ваш друг Томас Каллен Дэвис в состоянии подстроить вам что-то или как-то иначе воспользоваться вами, чтобы обеспечить себе прикрытие? Разве вам в течение последних пяти-Шести месяцев не приходила в голову мысль, что такое может случиться?

Ответ: Возможно, такая мысль и приходила мне в голову. Особенно после того, как я стал свидетелем Целого ряда следовавших друг за другом событий.

Вопрос: Вы не догадывались, почему именно вам, Неспециалисту по уголовным делам, задавались вопросы, касавшиеся вещей, связанных с нарушением Уголовного законодательства?

Ответ: Здесь следует учесть, что я, возможно, самый близкий друг Каллена. Если помнить об этом, то мой ответ на ваш вопрос будет утвердительным.

Вопрос: Не делая никаких выводов и не давая никакой оценки характера этих событий, вы все же сумели обнаружить определенную их последовательность, не так ли?

Ответ: Я думаю, что могу лишь рассказать об этих событиях — не более. Факты есть факты.

Стрикленд постепенно подходил к моменту, который, на его взгляд, был решающим. Он напомнил Пейну, что утром 21 августа тот имел свидание с Калленом в его камере. Можно было предположить, что Каллен не стал настаивать на разговоре с агентом ФБР Акри во время своего ареста или в ходе последовавшего затем допроса, так как не доверял задержавшим его властям. Но ведь Гершелу Пейну он доверял. Потому-то Стрикленд и спросил у свидетеля, упоминал ли Каллен утром в понедельник имя Акри и не говорил ли он своему другу чего-нибудь вроде: "Все это какое-то ужасное недоразумение… Ведь я действовал по указанию ФБР".

— Нет, — сказал Гершел Пейн. — Об этом мы не говорили.

Отправляясь в тот вечер на свидание с Калленом, Пейн дрожал от страха, поскольку не знал, как тог отнесется ко всему этому. Каллен, однако, сказал лишь: "Спасибо тебе. Огромное спасибо". По его мнению, Гершел Пейн здорово помог защите. Толли Уилсон, однако, был уверен, что Пейн помог обвинению.

Когда адвокаты Каллена неожиданно бросили все свои силы на раскрытие другого, второстепенного заговора, кое-кто решил, что это было актом отчаяния или по меньшей мере попыткой отвлечь внимание от показаний Пейна. Хейнс вновь обвинил Билла Дэвиса в том, что именно он финансировал заговор против Каллена, и заявил, что защита готова теперь доказать это. Оплата связанных с этой операцией расходов, заявил Хейнс, производилась тайно, чеками, выписанными на одну компанию, якобы находившуюся в городе Ларамай (штат Вайоминг). Деньги получала адвокатская контора в Денвере, в прошлом представлявшая интересы Билла Дэвиса. Затем они поступали к бывшему обвинителю Джо Шэннону, нанявшему бригаду следователей, которые, в частности, "тайно подслушивали телефонные разговоры" Каллена с его адвокатами, его адвокатов — со свидетелями и адвокатов — друг с другом. Хейнс сказал судье, что на автомашинах были тайно смонтированы специальные электронные устройства для слежки и что за всеми адвокатами и свидетелями защиты было установлено наблюдение по всему Хьюстону. Помещения, в которых жили и работали защитники, заявил Хейнс, тоже находились под наблюдением. И наконец, добавил адвокат, он может представить доказательства, подтверждающие, что Присцилла, Пэт Бэрлсон и Дэвид Маккрори имели прямое отношение к этому наблюдению.

Несмотря на то, что процесс и так уже затянулся, Пит Мур решил, что иного выбора у него нет, и разрешил Хейнсу вызвать большую группу новых свидетелей, хотя с показаниями перед присяжными из них выступило лишь несколько человек. В ходе допроса выяснилось, что заявление Хейнса имело один весьма существенный недостаток — что бы там ни замышляли осведомители и следователи Шэннона, к работе они приступили лишь после ареста Каллена 20 августа. Пит Мур был на пределе. К тому времени он уже выкуривал чуть ли не по две пачки сигарет ежедневно, и порой казалось, что дым валит у него прямо из ушей. Когда судья решился наконец на открытое столкновение со своим старым другом Ричардом Хейнсом, лицо его побагровело, а в голосе зазвучала сталь.