Объятия незнакомца
Шрифт:
Она отвернулась – безмолвная, трепещущая, боясь глядеть на него.
Боясь снова поверить ему.
– И последнее, что я хотел обсудить с тобой, – осторожно продолжил он: – Вполне может быть, Мари, что ты сейчас носишь моего ребенка.
Вздрогнув, она обернулась к нему и застыла в ужасе.
А затем, почувствовав вдруг страшную слабость в ногах, медленно опустилась в кресло.
Боже милостивый, почему же она сама не подумала о таком исходе?
Ребенок. Его ребенок.
Ее рука как-то сама собой легла на живот.
– Нет... я... я...
– Что, Мари? Что ты будешь делать? Как собираешься жить? Одна, в бегах... да еще с ребенком на руках.
Она мотала головой, отчаянно пытаясь собраться с мыслями.
– Я... я спрячусь. Они не найдут меня. Я изменю имя, внешность. Поселюсь вдали от всех, кто знает меня.
Она взглянула на Макса, вдруг ужаснувшись мысли, что может никогда не увидеть его.
Господи! Да что же такое происходит с ней, если даже после того, что он сделал, она продолжает любить его?
– Не получится, – сказал он просто.
– Почему?
– Потому что я отыщу тебя. От остальных ты, возможно, и спрячешься, но от меня никогда. Где бы ты ни скрывалась, я найду тебя. Ты сбежишь – я брошусь вдогонку, ты ускользнешь – я поймаю тебя. Я люблю тебя, Мари Николь ле Бон.
Она закрыла ладонью глаза. Ей стоило невероятных усилий сдержать слезы. У нее не оставалось сил, чтобы спорить с ним.
– Пуститься в бега это не выход, – сказал он. – У меня есть другой план, и он может сработать. Но для этого я попрошу тебя быть откровенной со мной. Скажи, остались ли где-то хоть какие-то крупицы того соединения?
Она покачала головой.
– У Армана был всего один крохотный пакетик, и он отдал его военным.
– А они испытали его на корабле Джулиана. Они оставят тебя в покое, только если получат от тебя такой же порошок.
– Все, что у меня было, сгорело вместе с лабораторией. Если только я снова приготовлю его...
– Отлично. Значит, мой план имеет шансы на успех. Уронив руку на колено, она недоверчиво посмотрела на него.
– Какой план?
Таинственная улыбка заиграла на его губах:
– Мы дадим им то, чего они так жаждут.
Глава 26
– Мы пришли к соглашению, милорд.
Макс поставил стакан, чувствуя, как по телу его разливается тепло оттого, что он коснулся ее плечом. Прикосновение было случайным, но она, разумеется, думала иначе.
– Прошу извинить меня, мадемуазель, – подчеркнуто-вежливо произнес он, возвращаясь на свою сторону стола.
Мари высыпала содержимое стакана в один из ящиков. Два десятка совершенно одинаковых ящиков для рассады, все надписанные и заполненные землей, из которой уже пробивались молодые побеги, были выстроены ровными рядами на огромном столе.
– Я согласилась сотрудничать с вами только из научного интереса, – напомнила она.
Макс решил не придавать большого значения той презрительной отчужденности,
– Конечно, мадемуазель. – В его тоне, однако, прозвучала злость. – Я отлично помню ваши слова. Наше сотрудничество обусловлено «исключительно интеллектуальным, научным, рациональным интересом».
Мари метнула на него быстрый взгляд поверх стаканов, воронок и штативов, загромождавших стол.
– Именно. Хотя я и не очень понимаю, для чего нам работать вместе. Я прекрасно справилась бы сама.
– Однако вы получили в свое распоряжение целую лабораторию только благодаря моему положению в университете, – напомнил он.
– Вы правы, – неохотно согласилась она и сосредоточилась на эксперименте.
Макс хмурился. Все шло совсем не так, как он предполагал.
Эту тихую лабораторию, размещавшуюся во втором этаже учебного здания и летом пустовавшую, одолжил ему приятель. Он также предоставил им все необходимое оборудование, не задавая при этом лишних вопросов. Но их попытки нейтрализовать неустойчивые аспекты ее соединения оказывались пока не слишком успешными.
К тому же Макс был принужден пойти на определенные уступки, иначе она ни в какую не желала сотрудничать с ним. Он не должен был предпринимать никаких попыток к сближению, прикасаться к ней, а также говорить, что любит ее.
И это уже начинало бесить его. Они работали бок о бок ежедневно, с раннего утра до позднего вечера, но она шарахалась при каждом его приближении; более того, она настояла, чтобы они возвращались домой в отдельных экипажах.
Он, в свою очередь, безопасности ради настоял на вооруженной охране и на разных маршрутах до дома.
Он надеялся, что совместная работа сблизит их, что она наконец-таки поверит в искренность его чувств. Но она держалась с ним еще более отчужденно, чем когда-либо. И понять, что же она на самом деле испытывает к нему, становилось все труднее.
Если, конечно, она вообще питает к нему какие-то чувства.
Мари склонилась над очередным ящиком:
– Должна признать, милорд, вы действительно неплохо разбираетесь в химии.
– О-о, вы бесконечно добры, мадемуазель, – с сардонической улыбкой ответил он и принялся вытирать свой стакан.
Факт состоял в том, что его знания были абсолютно комплиментарны ее умениям. Она была знатоком по части эксперимента, начиная с проектирования опыта и кончая анализом его результатов, а он был силен в теории, умея свести многочисленные результаты в один.
Не говоря уж о том, что он лучше ее разбирался во взрывчатых веществах и оружии.
– Я хотела бы еще раз подчеркнуть, – сказала она, не отрывая взгляда от ящика. – Как только наша работа – моя работа – над удобрением будет завершена, я немедленно покину ваш дом. Ведь таков был наш уговор, милорд?