Обычная история
Шрифт:
– Можешь не объяснять, я знаю, что такое любовь и секс с любимым человеком. Там все другое... Я хорошо понимаю, о чем ты говоришь...
– Да, так вот мне очень нужен твой совет с точки зрения женщины...
Далее уже шел серьезный разговор, детали которого Таня не помнила, да и не старалась вспомнить.
"Но какой был красавец, и какой был секс!
– со вздохом восторга подумала Таня и вернулась мыслями к Олегу.
– Почему именно его судьба дала ей для познания такого идеального совпадения в сексе? Может, судьба один-единственный раз на короткий промежуток времени просто открыла перед ней и эту дверь в своем "Большом доме человечества"?
Олег докурил сигарету, подошел к Тане и, почувствовав, что от нее исходит непреодолимый сексуальный импульс, невольно потянулся к ней. Таня, вдохновленная воспоминаниями, вновь была готова дарить
Утром они еле встали. Традиционно опоздали на завтрак. Вся группа разочарованно вздохнула: "Эх, не получается интриги, ёлы-палы! А так весело бы было посмотреть на бабские разборки между подругами!"
Таня изо всех оставшихся сил пыталась сосредоточиться на тарелке с завтраком. На тарелке что-то желтело и что-то зеленело. Еще мелькал красный цвет. Проморгавшись и на несколько секунд наведя резкость на тарелку, Таня увидела на тарелке яишенку глазунью с зеленью и отдельно лежащими ломтиками помидоров. Взяв вилку и нож, она ткнула вилкой в яишенку, но промахнулась: вилка со скрежетом скользнула по краю тарелки и сорвалась. Таня хмыкнула, поморгала и повторила движение. На этот раз она попала в ломтик помидора. Ломтик был тоненький и норовил с вилки соскочить. Таня сосредоточилась и, поддерживая ломтик ножом, осторожно, как в замедленной съемке, довезла ломтик до рта. Кисленький вкус подействовал отрезвляюще, но вызвал обильное слюноотделение. Таня сделала еще одно усилие и попала, наконец, в желтое пятно, но оно почему-то стекло с вилки. Поразмыслив, Таня накрошила в яишенку хлеб и непослушной вилкой осторожненько наколола хлеб. Переведя дыхание, она повозила хлебушком по желтенькому и отправила все это в рот. Слава Богу, не промахнулась. Так ей удалось что-то собрать с тарелки и переправить это в желудок. Что творилось вокруг, Таня не замечала, так как сосредоточилась исключительно на сложном процессе поглощения пищи. Очнулась она только тогда, когда Света, не в состоянии сдерживаться, расхохоталась вслух.
– Ты чего?
– удивилась Таня.
Тогда засмеялся и Олег, а вслед за ним волна смеха пошла по всему столу.
– Я что, запачкалась?
– схватила салфетку Таня.
– Света только отрицательно покачала головой, не в силах произнести ни слова.
Таня огляделась, с трудом увидев двух - или одного?
– смеющегося официанта, "поквакивающего" Олега и веселящихся туристов и присоединилась ко всей хохочущей компании. Со смехом туман из головы выплеснулся, и у Тани сама собой навелась резкость.
– Мать, ты что, пила?
– сквозь приступ затихающего смеха спросила Света.
– Нет, мы не пили ни грамма.
– Тогда отчего ты такая пьяная?
– хихикнула подруга.
– Не знаю... От любви, наверное, радостно поделилась с подругой Таня.
– Вы хоть сегодня спали?
– посочувствовала подруга.
– Спали. После четырех ночи... или пяти?..
– с сомнением ответила Таня.
– А кавалер-то, хоть и помят, но еще хоть куда, - сиронизировала Света.
– Куда, куда. Сейчас только в койку, - ответила Таня, что вызвало новый приступ смеха у Светланы.
– Куда ему в койку?
– посочувствовала Светлана, - ему бы сутки передышки, а то живым домой не довезем.
– Да я не в том смысле, - пыталась пояснить Таня, что только усилило веселье.
– Да уж, смысла в этом маловато...
– продолжала веселиться Светлана.
– Зато сколько удовольствия!
– хихикнула Таня.
– Я уж вижу, вы тут из удовольствия не выходите...
– давилась смехом Светлана.
Поняв, что подругу не переговоришь, Таня вернулась к завтраку. В этот день официант поставил перед Таней две креманки с желе и кофе со сливками. Видимо, он Тане сочувствовал и пытался, как мог, помочь ей вернуть силы.
До обеда любовники отсыпались. Каждый в своем номере...
После обеда Олег уехал в Сочи, а подруги пошли погулять в прекрасный, хоть и замороженный, парк Дагомыса. Девушки направились в сторону моря, и Светлана, с наслаждением вдохнув влажный морской воздух, сказала:
– Люблю такую погоду и воздух... Он напоминает мне Питер. Все клянут сырой климат, а мне нравится...
– Я была пару раз в Ленинграде, но только летом, в период белых ночей.
Красиво, но непривычно. Мне фонтаны понравились и дворец в Петергофе. А море мелкое, как на Рижском взморье...
– Я там училась, - мечтательно стала вспоминать Светлана. Пять лет. Жила в общаге. Нас в комнате было четверо - южная красавица Фарида, седьмая дочка из бедной среднеазиатской семьи, мы звали ее Фая; сибирская красавица Александра, пра-пра-правнучка одного из декабристов из старинного дворянского рода; Елена, рыженькая голубоглазая "лисичка" из интеллигентной Львовской семьи преподавателей вуза и я.
– Географический коктейль, - неудачно пошутила Таня.
– Да...
– произнесла Светлана, находившаяся в эту минуту где-то далеко во времени и пространстве.
– Компания была колоритная.
Нахлынувшие воспоминания стерли со Светиного лица маску жесткости и непроницаемости. Наивная восторженность и влюбленность в мир распахнули зеленоватые глаза, голос стал мягче и задушевнее.
Таня, уловив в голосе подруги новые нотки, удивленно посмотрела на Свету и подумала:
"Ну и ну! Как она тепло о них говорит! А на меня все рявкает..."
Света, между тем, продолжала:
– Мы участвовали в студенческой самодеятельности; Саша, Лена и я пели, Фая прекрасно танцевала, но нас все равно окрестили "квартетом". Фая, к слову сказать, танцевала прекрасно. Гибкая, с широкими бедрами, но абсолютно плоским животом, пронзительными карими глазами под изломанными дугами тонких своевольных бровей, Фая производила ошеломительное впечатление на публику. Горячий южный темперамент сыграл с ней роковую шутку: за неделю до свадьбы она сбежала от старого обеспеченного мужа, у которого была куча детишек от предыдущих браков, потому ему нужна была молодая нянька и последняя услада его старости, сбежала с молодым ровесником Фарханом или Фархадом - точно не помню его имени - сначала в Ташкент, а потом, когда за ним устроили охоту милиционеры - он оказался вором, - перебрались чуть ли не автостопом в Москву, где ее парень занялся привычным для него делом, а Фая поступила на факультет иностранных языков в наш институт. Фархан (остановимся на этом имени) снимал в Питере комнату, в которой они с Фаей встречались почти каждую неделю. Фая обычно возвращалась от него в понедельник утром, прямо на занятия, как правило, в новом наряде или с новым украшением. Мы Файку предупреждали, что носить краденое опасно, но молодой красивой девчонке из бедной семьи невозможно было устоять перед соблазном. А украшения она носила недолго, обычно неделю, другую, потом сдавала в ломбард, - и больше мы этой "побрякушки" не видели.
Четыре года у молодых людей все шло гладко, а на пятом курсе, прямо осенью, Фархана арестовали. Фая чудом не пошла соучастницей по делу, но жить ей после этого стало невмоготу. И не в том дело, что денег стало меньше, - к тому времени мы все подрабатывали переводчицами в Интуристе, репетиторством, письменными переводами через ТПП (Торгово-Промышленную Палату) и студентам других факультетов, особенно заочникам, - катастрофа была в том, что на воле остались его бывшие подельники, которые требовали от Фаи какой-то, якобы утаенной от них, доли. Фая ни о какой доле не знала, но девушку, что называется, "взяли в оборот". Похоже, ее заставили "отрабатывать" долги Фархана, проще говоря, сделали из нее проститутку. Вытащить ее из этого омута мы не смогли. Первое время она просто исчезала по ночам, - это было, когда мы еще не знали, что ее парень арестован, и у нее проблемы. Потом стала появляться с синяками на теле, измученная и какая-то невменяемая. В такие дни она на занятия не ходила, а только отлеживалась, по три-четыре дня не выходя даже в студенческую столовую. Когда мы попытались разговорить ее, она все рассказала и добавила, что "ее песенка спета", ОНИ ее не выпустят... Мы предлагали тайно вывезти ее за город, в другую местность, к родителям любой из нас, но она отказалась, уверенная в том, что ее немедленно выследят, да еще создадут немалые проблемы приютившим ее родителям. Подводить так своих родителей, конечно, не хотел никто...
– Света запнулась, словно наткнувшись на давнюю вину. Несколько секунд она отчаянно боролась с этим губительным чувством, угнетавшим ее много лет, потом, сдавшись, выдохнула:
– Что мы, совсем еще сопливые девчонки, могли тогда сделать?
– И, помолчав, продолжила, - Однажды она появилась после трех недель отсутствия, быстро забрала свои вещи, которые ее вовсе не интересовали, - она пришла, чтобы с нами попрощаться и предупредить, чтобы ее не искали. На предложение вызвать милицию она грустно улыбнулась, сообщив, что перед общежитием ее ждет "машина сопровождения", на которой ее должны были доставить в какой-то загородный бордель, которым пользуются и милицейские чины с большими звездами... Больше мы нашу красавицу Фаю не видели...