Обычная жизнь некроманта
Шрифт:
– Так все же ж в бумаге написали уже. Жила у нас ведьма на краю деревни, а потом наслала на мужиков порчу, и теперь порчу эту снять бы надоть. А мы бы медку бочонок дали бы или еще чем отблагодарили.
Глазки старосты забегали.
– Не ври мне, староста, а то я к проклятию ведьмы еще и своего добавлю. У вас не только не встанет, а еще и отвалится.
Староста вздохнул и стал рассказывать подробно.
Ведьма жила в деревне давно. Пришла она лет двадцать назад, совсем молодой. Потом родила дочку, от кого – про то деревенским неведомо. Ведьмой она была сильной и не злобной. Деревенских людишек лечила, урожай хороший выращивать помогала, за скотом приглядывала. Не без ее помощи деревня богатела. Мужиков она любила, как все ведьмы, а те ее любили. За что женщины деревенские ее ненавидели, но поделать ничего не могли.
А потом начался падеж скота в деревне. Бабы обвинили в падеже ведьму, подбили народ идти к ней разбираться. Во время тех разборок началась драка, ведьму убили. А потом решили и дом ее сжечь. Куда делась ее дочка – никто не видел. После того падеж скота не прекратился, все коровы в деревне передохли. А еще и мужики потеряли все, как один, мужскую силу. Не иначе или сама ведьма посмертное проклятие наслала, или дочка ее.
– А с чего решили, что ведьма в падеже виновата? Может перед падежом обидел ее кто сильно?
– Да нет, вроде.
– А с кого падеж начался?
– Так с меня и начался. У меня телка сдохла первая.
– Телка своя, или привели откуда?
– Своя. Хотел на прошлой ярмарке еще одну присмотреть, да только не было там хороших. Неудачная ярмарка была, еще и простудился посреди лета. Потом и жена простудилась, и дочь, и половина деревни носами шмыгали.
– И сколько времени прошло с ярмарки той до начала болезни телки?
– Так месяц где-то.
– А у коров больных нос становился горячим, молоко уходило и глаза краснели?
– Ну, так-то да.
Ну что же, еще стоило трупы посмотреть, но картина с падежом была ясна. Староста принес с ярмарки коровью чуму, которая людьми переносилась легко, а коровы от нее дохли. Если бы вовремя к ведьме обратились, может часть скота она бы и смогла спасти. Если бы захотела. Я вот не уверен, что таким соседям захотел бы помогать.
– Сам-то ты понимаешь, что ведьма не виновата была, и вы ее убили ни за что?
Староста начал прятать глаза. Понимает он все. И раньше догадывался.
– Ладно, сейчас пойду на пепелище, там вызову ее дух. Потом решать буду, что с вами делать.
***
К хорошему привыкаешь быстро. Вызовы на моем размеченном и отшлифованном домашнем круге проходили легко и просто. В полевых же условиях я промучился почти свечу, вымеряя рисунок. Энергии влить пришлось много, но призрак ведьмы появился. Ведьма оказалась зрелой женщиной с пышными формами.
– Надо же, некромант! – поприветствовала она меня. – Значит, ведьму просить не стали, сообразили, что за смерть сестры та может еще и от себя довесить.
– Рассказывай, как все было.
– Да что там рассказывать. С молодости в этой деревне жила. Почти в каждом дворе кому-то помогла – или вылечила, или еще как. Староста мне платил за то, чтобы деревенские поля и сады урожай хороший давали, они и давали. За все время в этой деревне голода ни разу не было. Женщина я одинокая, без мужской помощи в деревне не проживешь, так что заходили ко мне мужики, кто поинтереснее. Кузнец – так тот постоянно ходил, и еще парочка. Жены их бесились, а поделать ничего не могли. Вот когда падеж начался, они и начали сплетни разносить, что я виновата, и подзуживали народ меня наказать. Дураков-то много, вот они и собрали толпу, пришли скандалить. Когда я к ним вышла, попробовала по-хорошему говорить, Лизка Кузнецова кувшин с плетня схватила и меня сзади по голове им стукнула. Я упала, тут они начали меня бить. Я на них первое проклятие, что пришло в голову и бросила. А потом кто-то сапогом по печени попал, кто-то ребра сломал, так я уже и не смогла ничего больше сделать. Может они убивать и не хотели, да много ли мне надо было?
– Кто сплетни разносил, кто бил?
– Виолетка Сухая, Бонька Ластая, Василька Побережная и Гдынька Кравцова – сплетни разносили и народ подзуживали. Это они мне мстили за мужиков своих, которые в разное время ко мне ходили. Еще бабка Мотря – она просто от любви к сплетням и от злобности природной. Про Лизку уже сказала, что горшком меня по голове била. Ногами били Кузьма Хлебный, Бгздан Рябой – этим я отказала когда-то, еще и насмеялась, Борен Плюгавый – не мог простить, что бесплатно детей его не стала лечить, Радий Добрый – этот просто всех ведьм ненавидит.
– Ладно, я запомнил имена. Я этих убийц на суд магистратский отведу. А с остальных проклятие сниму, их-то за что?
– За то, что языки своим женам не укоротили, за то, что ни одна сволочь за меня не вступилась, даже те, кому я жизнь спасала, и те, кто в любви мне клялся.
– Это пусть будет на их совести. Что дальше было?
– Дальше Бонька увидела, что я помираю, завопила, чтобы дом подожгли, и мое тело в нем спалили. А дочка моя, Пранка, дома была, увидела все в окно, испугалась и через задний двор, огородами, в лес убежала. Найди ее, ей пятнадцать всего, сама может не справиться, мало ли что случится.
– Где ее искать? У меня даже образца ее тканей нет.
– С той стороны в двух свечах ходу есть ручей. Без воды в лесу она не сможет выжить, колодцев там нет. Там и ищи.
***
Ехать на мертвом коне по густому лесу оказалось крайне неудобно. Он, в отличие от живого, не выбирал дорогу, сам цеплялся за ветки и меня цеплял. Чтобы не управлять каждым его шагом, пришлось слезть с него и вести его в поводу. Когда, наконец, добрался до ручья, устал, так что первым делом напился и присел отдохнуть.
Найти в лесу испуганную девушку было непросто. Я начал прикидывать, какие заклинания могли бы мне в этом помочь. Сложность для меня состояла в том, что девушка была живой. С трупом проблем не возникло бы. Поразмыслив, я решил, что живая девушка должна чем-то питаться, ведь с момента смерти ее матери прошло уже две недели, на одних ягодах и грибах такой срок здоровый человек жить не станет. Значит, она или приманивала животных и убивала их, или ловила рыбу в ручье. Осталось найти место, где на берегу ручья в последние дни умирали рыбы или животные размером с кролика. Конечно, смерть рыбы дает не такой яркий след, как теплокровного или, тем более, человека, но если в каком-то месте умирали каждый день по паре рыбин, это будет заметно.