Обычная злая сказка

Первухина Александра Викторовна

Жрица глубоко вздохнула, пытаясь заставить себя успокоиться. Предводители армий переговаривались через герольдов, доказывая друг другу, что именно их войско победит в предстоящем сражении, а Снеара отчаянно изгоняла из своего сознания ту испуганную неуклюжую девочку, которой была еще совсем недавно. Или она по сути своей станет мечом богини, не знающим страха и не способным на пощаду или в очень скором времени человек, в кое-то веки проявивший заботу о ней окажется в весьма невыгодном положении. Если жрица спасует, то весь правый фланг попадет под удар, и одни боги знают, к чему это приведет. Снеара сжала зубы и стала ждать сигнала к атаке. Она слишком часто подводила дорогих ей людей в прошлом и сейчас не сделает этого,

чего бы ей это ни стоило!

Девушка как во сне наблюдала за тем как герольды, в конце концов, разъехались и в штабах армий разгорелись яростные споры. Откуда-то она точно знала, чем все закончится. Сейчас знаменоносцы поднимут флаги, и их войско ринется в атаку на строй королевских стражников, пытаясь прорвать их оборону, смешать ряды и вынудить отступить. И первыми кто бросится сквозь рой стрел к врагу, будут три жрицы, которые сам по себе небольшая армия, причем универсальная, пригодная для использования в любом бою. О том, что ей предстоит сделать в ближайшем времени, она старалась просто не думать. Дело не разрешится миром, стражники короля уже знают о том, что бывает с тем, кто пытается пропустить мятежников без боя, и они уверены в своем превосходстве. Эти люди неплохо обучены и им есть что защищать. Опасный противник как ни посмотри. Но и повстанцам некуда отступать. Их ждет или победа или смерть, третьего не дано, а значит сражаться они будут до последнего. Что ж остается надеяться, что после боя останется хоть кто-то, чтобы похоронить мертвых.

Протяжный крик: "в атаку!!" все-таки застал ее врасплох. Снеара на мгновение растерялась, не зная, что ей делать и только когда две закованные в железо фигуры рванулись к вражескому строю, поняла, что пришло ее время. Тело слушалось беспрекословно, ноги легко несли ее на ощетинившихся копьями стражников короля, которые слишком поздно поняли, почему их атакуют только три человека… три женщины. Девушке было страшно до постыдного стука зубов, когда она бежала вперед, уворачиваясь от стрел, которые почему-то летели слишком медленно, словно в дурном сне. Вот перед ней заблестели в полуденных лучах Эссара наконечники тяжелых копий, способных остановить на скаку тьшера и окованных до половины древка сталью, чтобы противник не смог перерубить его, лишая копейщика его грозного оружия. Практически непреодолимая преграда для любого врага.

Но не для мечей богини специально созданных для того, чтобы сметать любые заслоны. Снеара еще не усела испугаться того, что ей никогда не прорваться сквозь частую щетину тяжелых копий, а тело сделало все самостоятельно. Двуручник с силой ударил снизу, подбрасывая смертоносное острие, заставляя его задраться к небу, а полуторник привычно блокировал еще одно копье. Стражник действовал правильно, пытаясь насадить на железное острие противника, атаковавшего солдата, стоящего рядом с ним в строю, но не рассчитал скорости и только открылся для ответного удара. И не понял, что подписал себе смертный приговор до того момента, как нога в тяжелом ботинке с шипами врезалась ему в живот, отбрасывая его в глубь строя.

Жрица действовала как на тренировке, используя все возможности для достижения победы. Как только ее противник упал, она стремительно бросилась вперед и, пробежав по распростертому на земле телу, оказалась с боку от солдат, стоящих в первом ряду, а дальше все было делом техники. Бойцы второго ряда держали копья слишком высоко, стараясь не мешать тем, кто впереди. Обычно они опускали свое оружие, если стрелы убивали стоящего впереди солдата, и в строю появлялся просвет. Но на этот раз стражники короля не успели закрыть брешь железными остриями раньше, чем она оказалась слишком близко для того, чтобы ее можно было успешно атаковать таким оружием. И началась бойня.

Оба меча давно окрасились кровью по рукояти. Снеара парировала атаки и нападала сама, запрещая себе думать о том, что под ее ударами

падают живые люди, иногда покалеченные, но чаще всего мертвые. Настоящее сражение оказалось мало похожим на все те стычки, в которых ей доводилось побывать раньше. Даже схватка с разбойниками не была настолько страшной. Некогда было не то, что смотреть по сторонам, просто осознанно реагировать не получалось. Жрица действовала на инстинктах, каким-то шестым чувством угадывая направленные на нее удары, парируя их и атакуя в ответ, не обращая внимания на боль и жуткие крики тех, кого она достала своими мечами, и думала лишь об одном: такой кошмар не может быть реальным.

Но к ее сожалению все, что происходило сейчас на небольшом лугу без названия у тихого городка, единственной достопримечательностью которого была близость к большому торговому тракту, не являлось сном. Люди падали и умирали на самом деле. Девушка загоняла в глубь сознания ужас от того, что происходит вокруг нее, и продолжала вести бой. Не потому, что от их победы или поражения зависела судьба королевства, а лишь по той причине, что от исхода сражения зависела жизнь одного единственного человека. И если она сдастся, позволит себя изрубить на куски, Литари никогда не сможет обрести то, в чем ей навсегда отказано. Нормальную жизнь. А она… она не получит свой шанс умереть по-настоящему. И за это тоже стоило сражаться.

Это было странное ощущение. Ощущение крови, заливающей тебя с ног до головы, власти над людьми, отчаянно пытающимися противостоять тебе и все-таки погибающими под ударами твоего меча. Их было много, но на ее стороне было одно неоспоримое преимущество: она не уставала, не слабела от ран и, не прикладывая особых усилий, прорубала кольчуги, нанося смертельные удары. Люди не противники жрице, даже молодой и неопытной. Вот только почему-то хочется кричать от ужаса, глядя на разрубленные едва ли не пополам тела и воющих от боли раненых, лишившихся под ударами твоего меча конечностей. Это страшно, но даже остановиться, просто замереть на месте ты не в состоянии, что-то гонит тебя вперед, заставляя нападать и защищаться, и уже не хочется знать, почему именно ты не позволяешь себе прекратить это. Ради чего гибнут люди, и ты пьянеешь от запаха свежей крови, заливающей твои руки до плеч. И это гораздо лучше, не думать. Тогда остаются лишь инстинкты, и ничего кроме вбитых на десятках тренировок движений тебя не интересует. Так спокойнее, хотя все равно страшно.

Сражение закончилось как-то незаметно. Просто в одно мгновение Снеара поняла, что на нее никто не нападает и все. Жрица опустила мечи и позволила себе оглядеться по сторонам. С огромным трудом ей удалось сдержаться и не броситься бежать все равно куда, только бы подальше от разместившегося на летнем лугу филиала преисподнии. Картина поля боя до боли напоминала то, что она видела в Глосаше. Но если там повсюду лежали только мертвые тела, то здесь все было гораздо хуже. Живые и мертвые смешались в какую-то чудовищную кучу, где было невозможно определить, кто перед тобой друг или враг и жив ли этот кто-то или уже умер от ран. Всюду была кровь, превращавшая истоптанную землю в грязь, и над всем этим ужасом стоял жуткий многоголосый крик боли. Девушка почувствовала, как от всего увиденного у нее кружится голова, хотелось бросить оружие и просто зажать уши руками, чтобы не слышать этого кошмарного воя, но сделать это было нельзя.

Как нельзя было использовать свой излюбленный прием и отключить все эмоции. Ей еще предстояло вместе с Синалой помочь раненным и времени на то, чтобы падать в обморок как нервной девственнице в припортовом борделе у нее не оставалось. Снеара глубоко вздохнула, стараясь не обращать внимания на пропитавший все вокруг запах крови и распоротых внутренностей, сунула клинки в ножны, краем сознания отметив, что позже их нужно будет почистить. Но это могло сейчас подождать, а вот умирающие люди вряд ли.