Очарованная
Шрифт:
Оба, и Хантер, и Скай, подошли, чтобы обнять нас, и я очень остро осознала, что чувствовала, когда его худое тело прижалось к моему. Я заметила, что он уже начал рисовать на полу круги силы. Их было три: одно белое, нарисованное мелом, еще одно сделанное с соли, и еще одно внутреннее, с какого-то золотого порошка, который пах пряностью, похожего на шафран. Внешний круг окружали тринадцать белых свечей в форме столба; я и Элис прошли через открытия в кругах. Мы сели на пол по-турецки, лицом к лицу, улыбаясь в глаза друг другу, в то время как Хантер закрыл круг и пропел заклинания защиты.
– Морган из Китика и Элис из Старлокета, соглашаетесь ли вы в полном уме и памяти, с собственного желания, провести здесь, сегодня ночью тат-меанма брач?
– формально спросила Скай.
– Да, - ответила я, и внутри меня появилась нервозность. Была ли я правда готова? Могла я принять знание Элис? Или все закончится тем, что я ослепну, как та ведьма, о которой рассказывал Хантер?
– Да, - ответила Элис.
– Тогда начнем, - объявил Хантер. Он и Скай отодвинулись от кругов и сели рядом с дальними стенами, прислонившись к подушкам.
У меня сложилось впечатление, что они были наблюдателями, которые запрыгнут в круг и помогут нам, если что-то пойдет не так.
Элис протянула руки и положила их на мои плечи, и я сделала то же. Мы, с все еще открытыми глазами, наклонили головы до тех пор, пока наши лбы не соприкоснулись. Ее плечи под моими руками были теплыми, гладкими и округлыми; мои же наверняка были костистыми и грубыми.
Потом, к моему собственному изумлению, она начала петь мое личное заклинание силы, то, о котором я узнала несколько недель назад.
– Ан ди аллай ан ди ай
Ан ди аллай ан ди не уллах
Ан ди уллах би нит рах
Кайр ди на уллах нит рах
Кайр фил ти тео нит рах
Ан ди аллай ан ди ай.
Мой голос присоединился к ее, и мы пели вместе, древние ритмы струились в нашей крови подобно сердцебиению. Когда мы пели, мое сердце поднялось, и я увидела на лице Элис радость, которая сделала ее красивой, ее фиолетово-голубые глаза были полны мудрости и комфорта. Мы пели, две женщины, соединенные силой, Викка, радостью и доверием. И помалу, мягко, я начала осознавать, что барьеры между нашими умами стали распадаться.
Следующее, что я узнала, это то, что мои глаза были закрыты - или если они не закрыты, я больше не видела ничего вокруг себя, больше не сознавала, где нахожусь. На мгновение я запаниковала, что стала слепой, но позже я потеряла себя в удивлении. Я и Элис блуждали, соединенные, в каком-то нижнем пространстве, где мы могли одновременно видеть все и… ничего. В моем уме Элис протянула руки и, улыбаясь, сказала: «Иди сюда».
Мои мускулы напряглись, когда мне показалось, что что-то тянет меня в наэлектризованный туннель, но Элис сказала: «Расслабься, впусти это» - и я попыталась выпустить каждую частицу сопротивления, что имела. И потом… потом я была внутри разума Элис: я была Элис, и она была мной, и мы были объединенные. Я резко вдохнула, когда все новые волны знания неслись и неслись ко мне, накатывались, достигали максимума и окружали мой мозг.
– Впусти это, - пробормотала Элис, и я поняла, что снова напряглась, и опять попыталась выпустить напряжение и страх и открыть себя, чтобы получить то, что она давала мне. Целая куча символов, букв и знаков нахлынули на меня, сотни напевов и древних алфавитов, выученных книг. Растения и кристаллы, камни и металлы, их свойства. Я услышала высокий хныкающий звук, и удивилась тому, что его издала я. Я знала, что мне было больно: мне казалось, что я надела шлем с металлическими шипами, которые медленно входили в мой череп. Но сильнее чем боль была моя радость от красоты вокруг меня.
«О, о», - думала я, не в состоянии сложить слова. Навстречу мне, сквозь темноту, кружились цветы, цветы и деревянные ветки, горькие запахи дыма, и внезапно все это стало слишком насыщенным, у меня в горле повысилась желчь, и я была рада, что не могу ничего выблевать.
Я увидела молодую, темноволосую Элис, одетую в венок из лавровых листьев, еще подростком танцующую вокруг майского дерева*. Я видела ее стыд за неудавшиеся заклятия, неправильные напевы, панику, лишавшую ее дара речи перед строгим упреком преподавателя. Я чувствовала пламя желание, облизывающее ее кожу, но столь желанный для нее мужчина исчез раньше, чем я смогла понять, кто это, но что-то во мне знало, он умер, и Элис была с ним в тот момент.
Мимо меня прошел кот, пестрый кот, которого она глубоко любила, который утешил ее печаль и успокоил ее страх. Ее глубокая привязанность к Дэвиду Рэдстоуну, ее боль и неверие в его предательство прошли через меня подобно урагану, заставив меня задыхаться. Потом было еще больше заклинаний, больше знания, все больше и больше страниц выученных книг: заклинания защиты, охраны зла, иллюзии, силы. Заклинания бодрствования, для лечения, для помощи в учебе, для помощи при рождении ребенка, для успокоения боли, печали, для тех, у кого кто-то умер.
И запахи: меня мутило от окружавших меня везде ароматов, что заставляло меня закрывать рот и потом глубоко вдыхать дразнящие запахи цветов и ладана. Там были запахи дыма и сожженной плоти, плохие масла; пища, предлагаемая Богине, пища, разделяемая между друзьями, еда, использующаяся в ритуалах. Там был сильный и резкий металлический запах медно-красной крови, который заставил мой живот пылать, ужасный запах болезни, неизлеченной плоти, гнили, и я задыхалась, желая убежать.
– Впусти это, - прошептала Элис, ее голос надломился.
Я хотела что-то сказать, сказать, что это слишком много, попросить замедлить, дать мне немного времени, сказать, что я тону, но из моего рота не вышло ни одного услышанного мною слова, и потом еще больше знания Элис нахлынуло на меня, понеслось ко мне. Ее глубокое собственное знание заливало меня подобно теплой реке, и я разрешила себе войти в нее, в силу, которая сама по себе складывает магию, в силу женственности, творения. Я чувствовала глубокие связи Элис с землей, с лунными циклами. Я увидела, насколько сильны женщины, как много они могут вынести и как могут привлекать глубокую силу земли.