Очаровательная незнакомка

Ли Эйна

– Учитывая сегодняшние обстоятельства, Энджелин, ты могла бы разрешить мальчику посидеть с нами.

Энджелин продолжала, как ни в чем не бывало, есть, даже не пытаясь скрыть своего равнодушия.

– Какие обстоятельства ты имеешь в виду?

– Мой день рождения, разумеется! Что странного в том, что отец хочет видеть за праздничным столом своего сына?

– А тебе не приходит в голову, Руарк, что не для всех твой день рождения такой уж великий праздник?

Произнеся эту колкость и мило улыбнувшись, Энджелин обратилась к Селесте:

– Передай мне соль, пожалуйста.

Сара

Стюарт, сидевшая на другом конце стола, с трудом подавила улыбку и опустила глаза, не желая делать свои мысли достоянием окружающих. Какая замечательная выдержка у этой девочки! Она составит чудесную пару с ее внуком, а Томми будет лишь первым в длинной череде отпрысков этого союза, решила про себя Сара. Она знала, что сначала придется залечить многочисленные раны, но хорошо уже то, что они выявлены и вскрыты. Теперь время и свежий воздух быстро их вылечат…

Обведя глазами присутствующих, Сара отметила про себя еще одно достоинство Энджелин – этой молодой женщине удалось волшебным образом оживить их старый дом. Она не только подарила им Томми, но и привела в их тесный круг своего отца и брата. Генри и Роберт стали настоящими членами семьи, а пустовавший доселе дом наполнился веселыми молодыми голосами и смехом. Конечно, время от времени без ссор не обходится, философски подумала Сара, задержавшись взглядом на Роберте Скотте. Он и Руарк – словно кошка с собакой. Интересно, пришло вдруг в голову пожилой леди, Роберт и в самом деле ненавидит Руарка, или они задирают друг друга просто по привычке?.. Сама она нисколько не обманулась в Роберте Скотте. С тех пор, как он стал управляющим, магазин ее буквально расцвел. Молодой человек прекрасно изучил рынок, сумел наладить своевременные поставки товаров, знал, когда нужно обновить ассортимент, – одним словом, магазин уже принес за этот год грандиозную выручку, а ведь пик продаж – Рождество – еще впереди! И главное – в этом Сара была абсолютно уверена – следующий год окажется не хуже, а лучше… Она даже подумывала о том, чтобы согласиться на предложение Роберта и открыть второй магазин в столице штата Джефферсон-Сити. «Будем надеяться, Роберт, что время залечит и твои раны», – с грустью добавила про себя Сара. Ей нравился этот молодой человек. Как жаль, что его увечье так заметно!..

На всем протяжении обеда Руарк сидел, молча обводя соседей по столу угрюмым взглядом. К его вящему неудовольствию, на него никто не обращал внимания – все были заняты веселой болтовней, смеялись и шутили. К тому времени как Майра внесла праздничный пирог, настроение Руарка испортилось окончательно и безнадежно.

– Не уходи, Майра, – резко обратился он к служанке, когда пирог был разрезан. – То, что я сейчас скажу, в равной степени касается всех присутствующих, и тебя тоже.

Услышав это зловещее начало, Майра подняла брови и перевела взгляд на Сару, как бы говоря: «Ну вот, дождались…»

– Да-да, именно так. Я вот что хочу вам сказать, моя дорогая семья и любимые слуги, – оказывается, я имею полное право считать вас всех – всех без исключения! – своими злейшими врагами!..

– Аминь, брат мой! Пожалуй, начни свой счет с меня, не ошибешься, – пошутил Роберт.

Не обращая никакого внимания на то, что его прервали, Руарк продолжал свою речь. Обернувшись

к Майре и укоризненно покачав головой, словно перед ним был провинившийся ребенок, он сказал:

– Меня предала женщина, которая жила в нашей семье с незапамятных времен, та, что вырастила меня почти с колыбели!..

Майра, польщенная и сконфуженная одновременно, уставилась в пол, не в силах вынести осуждающего взгляда темных глаз Руарка. Он выдержал продолжительную паузу, желая удостовериться, что смысл его слов дошел до той, кому они были адресованы, и перевел взгляд на Генри.

– А вот сидит человек, которому я доверил заботу о благополучии и процветании своей конюшни, человек, который приходится моему сыну родным дедушкой. И он, увы, тоже предал меня…

Генри нервно потер руки и повесил голову. Ему было очень стыдно. Будучи отцом сам, он в полной мере мог понять чувства Руарка.

Хотя молодой человек говорил совершенно серьезным тоном, Сара почему-то была уверена, что на самом деле это тонко рассчитанная игра. Ей стало смешно. Пытаясь скрыть улыбку, она грациозным движением поднесла ко рту носовой платок и сделала вид, что откашливается. Этот жест отвлек внимание Руарка от Генри.

– А вы, мадам! – мелодраматически воскликнул он, обращаясь к Саре. – Подумать только – я был обманут родной бабушкой, которую любил и которой доверял всю свою жизнь!..

К счастью, попытки старой леди сдержать смех увенчались успехом, иначе ответом на патетический возглас Руарка могло бы послужить хихиканье.

– А теперь переходим к главной обидчице – матери моего сына.

Энджелин, которую, в отличие от прочих провинившихся, было не так-то просто смутить, развеселить, устыдить или сконфузить, продолжала сохранять безмятежный и даже скучающий вид, лишь краем уха вслушиваясь в филиппики новоявленного папаши. Встретившись с ней взглядом, Руарк счел за лучшее не бросать ей никаких дополнительных обвинений, а перенес свой гнев на остальную аудиторию, поверженную и обезоруженную:

– Все вы оказались предателями, причем предавали меня не один, а много-много раз на протяжении последних двух лет.

Сара, наконец, сдалась:

– Ты не совсем прав, Руарк, – Томми исполнится два года лишь через месяц.

Руарк умолк и покачал головой, сраженный двуличием собственной бабки.

– Неужели никому из вас не приходило в голову, что вы лишаете меня отцовского счастья – видеть, как растет мой сын, мой первенец?

– Конечно, приходило, Руарк, – примирительно произнесла Сара.

Руарк действительно имеет право гневаться – она это хорошо понимала.

– Неужели ты полагаешь, нам самим все это нравилось? Да нас постоянно мучили угрызения совести!

– Что касается меня, Стюарт, могу тебя заверить – моя совесть была спокойна, – объявил Роберт.

Генри, нарушив свое обычное молчание, решил вмешаться:

– Закрой-ка рот, сынок, и без тебя тошно!

И он бросил укоризненный взгляд на сына.

– Если бы ты не умчался в Европу, как будто за тобой гнались по пятам, мы могли бы уладить это дело гораздо скорее, – напомнила внуку Сара. – Ни у кого из нас не было намерения так надолго его затягивать…

Это неожиданное признание не оставило Энджелин равнодушной.